Тихое искусство негромких обстоятельств
Почему мы по-разному смотрим на европейских и советских тихих модернистов
В художественном музее «Лентос» в Линце проходит выставка Карла Хаука (1898–1974). Ничто не связывало умеренного австрийского модерниста с Советским Союзом, но человеку, знакомому с творчеством советских художников-модернистов его поколения, забытых и заново открываемых в последние десятилетия, трудно не смотреть на искусство Хаука сквозь призму их опыта.
Ночь, улица, фонарь, аптека — так вкратце можно пересказать сценарий «Ночной прогулки» (1926), самой известной картины Карла Хаука, входящей в коллекцию Национального банка Австрии и украшающей обложку одной из последних монографий о «Хагенбунде». Действительно, «Ночная прогулка» прекрасно объясняет, чем в усредненно-эстетическом плане было художественное объединение Hagenbund в свои лучшие годы. Небольшой городок с башенкой готической церкви, затерянный в австрийских Альпах, живо напоминает о фовистах и раннекубистическом Пикассо; над ним раскинулось иссиня-черное и многозвездное, как у Ван Гога, небо; звезды тускло светят холодным белым светом, поэтому за освещение кривой, пустынной и бесприютной, как у дрезденских и берлинских экспрессионистов, улочки берется желтый фонарь; отсвет на лице одинокого фланера — alter ego художника возникает на первом плане — образует эффектный контраст желтого и зеленого, но фовистское цветовое решение не мешает заметить, что фигура ночного пешехода находится в шаге от «новой вещественности»; вывески «Apotheke» нигде нет, однако нетрудно вообразить, что какой-то из этих посткубистических домиков может быть аптекой — отец Хаука был весьма состоятельным аптекарем. Французы, немцы и почвенность — вот в общих чертах формула эклектического хагенбундовского модернизма.
Почвенности в «Ночной прогулке» немного, но в других работах Хаука проступают влияния главных австрийских кумиров «Хагенбунда». По эскизам фресок для Рабочей палаты Верхней Австрии в Линце (1928) видно, какое впечатление произвело на Хаука искусство Альбина Эггера-Лиенца и все, что за ним стояло, начиная с пластического гения Ходлера и заканчивая героизацией труда, только у Эггера-Лиенца крестьянского, а у Хаука — пролетарского. Эггер-Лиенц скончался в 1926 году, и ни сам покойный, ни Хаук, ни кто-либо еще из «Хагенбунда» не могли представить себе, что художник со своей символистско-экспрессионистской героикой будет канонизирован в Третьем рейхе как вершина арийского духа в живописи, станет любимцем Розенберга с Гитлером и на веки вечные окажется запятнан этой посмертной нацистской переоценкой. А по множеству других работ Хаука ясно, что он навсегда влюблен в Оскара Кокошку: «Любовники» (1923) кажутся парафразом «Невесты ветра», а лучезарный, ликующий «Мост Нибелунгов в Линце» (1950) хочется назвать мостом имени Кокошки и всех его «Карловых мостов». В 1920-х хагенбундовцы чтили Кокошку, в скором будущем — самого видного представителя Австрии на нацистской выставке «Дегенеративного искусства» и «врага искусства №1» в гитлеровской классификации, наравне с Эггером-Лиенцом.
Еще лет пятнадцать назад имя Карла Хаука ничего не говорило даже специалистам, но потом за наследие напрочь забытого художника, рядового члена «Хагенбунда», взялась венская галерея Kunsthandel Widder, специализирующаяся на австрийском искусстве межвоенного периода. Взялась грамотно: были изданы каталоги и монографии, работы Хаука появились на выставках, посвященных «Хагенбунду», он сделался чуть ли не лицом объединения, а теперь подоспела и небольшая ретроспектива в «Лентосе». Это самое заметное в последние годы, но, надо полагать, далеко не последнее открытие забытых мастеров «Хагенбунда», которое встраивается в интернациональную исследовательскую программу по переосмыслению модернизма в период между двумя мировыми войнами. Собственно, и сам «Хагенбунд» начал возвращаться в историю австрийского искусства сравнительно недавно: хотя первые исследования относятся к 1970-м, но лишь после выставки «Потерянный модернизм. „Союз художников Хаген", 1900–1938», состоявшейся в 1993 году в Бельведере, стало ясно, что это наиболее значительное явление в художественной жизни Австрии 1920–1930-х годов. Не рак на безрыбье, наступившем в 1918-м, когда звезда Сецессиона окончательно закатилась, Климт и Шиле умерли, а Кокошка почти не появлялся в Австрии, и продолжавшемся до 1945 года, когда началось постепенное возрождение абстракции. А интересная