Любая душа — поломка
«Большой баг»: жесткая антиутопия Жан-Пьера Жёне
Новый фильм Жан-Пьера Жёне «Большой баг», выходящий сегодня на Netflix, ничуть не похож на его главный хит «Амели». Французский визионер-механик снял фарс о роботах, людях, государстве и «Камасутре» — и о том, в каких позах кто кого имеет.
Самая середина XXI века, район богатых вилл. Домашние роботы готовят еду, развлекают гостей, поддерживают чистоту в домах и наблюдают за хозяевами, оценивая, каков процент искренности в словах людей, сколько в их поступках скуки и сильно ли они проголодались. Вопросами более глобальными — политикой, экономикой, телевидением, войной — занимаются йониксы, андроиды новейшего поколения, все на одно лицо — хищное, улыбчивое лицо дементного старика с вставными зубами и глазами терминатора. Однажды к Алис — не очень молодой, но очень романтичной особе, обожающей ретро,— приходит в гости ее новый знакомый Макс со своим сыном-подростком. Вечер не задается: сначала в дом набивается куча народа — бывший муж со своей невестой, семнадцатилетняя дочь, удочеренная «после потопа в Нидерландах», пожилая соседка, ее секс-робот,— а позже выясняется, что выйти из дома невозможно. Оказывается, домашние роботы (да, и пылесос тоже) решили, что на улице слишком опасно, и теперь держат людей в заложниках.
Считавшийся одним из представителей «новой новой волны», Жан-Пьер Жёне всегда смотрел на мир с невинной жестокостью ребенка, для которого восхитительное и отвратительное одинаково чудесны. «Деликатесы» (1991) и «Город потерянных детей» (1995), снятые вместе с Марком Каро, рассказывали о постапокалиптическом, сюрреалистическом, кривом мире уродцев, каннибалов, циклопов, неспящих, и это было чудовищно и прекрасно. Фильм Жёне «Чужой: Воскрешение» (1997) стал самой религиозной,