Тимур Бекмамбетов: «Тарковский бы, наверное, ругался и топал ногами»
Родоначальник жанра скринлайф рассказал GQ о новом сериале «Взаперти» с Анной Чиповской (на Okko с 28 июля), о скринлайф-порно и жизнестойкости всего вертикального.
Тимур, сериал «Взаперти» – не первая ваша продюсерская работа в формате скринлайф. Вы начали эксперименты в нем, когда никто в него еще не верил. Что вас заставляло верить в этот новый киноязык?
Мы не знаем, откуда у нас берутся те или иные идеи, как рождается вера во что-то. Но я вообще из тех людей, которых вечно увлекают новый опыт, новые люди, пространства – все новое. Возможно, оттого что мои предки из казахских степей, где они вели кочевую жизнь. Вот и я – постоянно двигаюсь, встречаю людей, которые рассказывают, что происходит в мире. Так что поиск нового во мне обусловлен генетически. Ну а кроме того, мне всегда нравились в фильмах сцены, когда во время штурма какой-нибудь очкарик бросается к компьютеру, начинает что-то печатать…
… в несуществующей операционной системе или в выдуманном поисковике, как правило.
Да, и это меня завораживало в кино еще с 90-х. Не говоря уже о «Матрице», которая была вокруг этого построена. Кто как бегает, стреляет и взрывается, меня интересовало уже меньше. Свою первую сцену в скринлайфе в фильме я снял, как это ни странно – в «Ночном дозоре».
Да, это и правда звучит странновато.
Если вы посмотрите, то увидите сцену, где герой Хабенского – Антон Городецкий – пытается вычислить связи волшебницы Светланы с другими людьми. И на экране появлялась некая сеть связей, которую он исследовал. Это был, конечно, не целый фильм, а только сцена, но тогда уже я понял, что могу этим способом рассказать про человека, про то, как он себя ведет.
Понять – это одно. Другое дело – убедить других в том, что такой способ, такая подача могут быть интересными.
Знаете, убедить в этом обычных людей – не проблема. Все мы живем в параллельных мирах – физическом и онлайн – уже давно, последние лет 20. Гораздо сложнее убедить партнеров, дистрибьюторов и т.д.
Да-да, всех этих консервативных профессионалов.
Я бы к определению «консервативные» добавил еще «ответственные». Переубедить ответственных людей всегда очень сложно. И вплоть до этого года мне это почти не удавалось. То есть однажды мне удалось убедить Донну Лэнгли из Universal (председательница правления студии – прим. ред.) и Джейсона Блума, создателя кинокомпании Blumhouse Productions и продюсера фильмов «Прочь» и «Паранормального явления», что наш скринлайф-ужастик «Убрать из друзей» – это именно то, что интересует молодую аудиторию. При потраченном миллионе долларов этот фильм собрал около 65 млн, только трейлер посмотрели больше 100 млн человек. После такого успеха я думал – все, теперь я хоумраннер.
А разве не так, Тимур? Со стороны все так и выглядит.
Нет, не так. Потому что дальше ответственные и умные люди из киноиндустрии мне сказали: ну один раз такое бывает, но дальше это будет самопародией. Чтобы сломать это убеждение, мне пришлось запустить не один, а сразу семь скринлайф-проектов.
Почему семь? Просто магическое число?
Так получилось. Наш второй фильм – «Поиск» – побил успех «Убрать из друзей» и собрал в прокате еще больше – почти 75 млн долларов. Следующая лента – триллер о вербовке в ИГИЛ «Профиль» взял приз зрительских симпатий на Берлинском кинофестивале и должен скоро выйти в прокат. И вот как раз с этого момента вся эта машина поехала немного быстрее. Но большая киноиндустрия по-прежнему игнорировала новый жанр.
Колеса проворачивались со скрипом.
Да. Ну и, конечно, не обошлось без ошибок. Не ошибается ведь только тот, кто ничего не делает. Фильм «Взломать блогеров», который снимал молодой дебютант, не успел выйти в прокат, но эпизоды утекли в сеть – и на нас обрушились с критикой буквально все, даже не посмотрев фильма. Ну да, там снимались популярные блогеры, а их все ненавидят. Фильм по разным причинам не получился таким, каким мы его задумывали. Но мне было важно давать шанс молодым, интересным режиссерам снимать в формате скринлайф, развивая его таким образом. И где мы находимся сейчас? Посреди коронакризиса вдруг оказалось, что по-другому кино снимать невозможно. И не потому, что больше пяти человек не могут собираться в помещении – а потому что люди вдруг осознали, что скринлайф-реальность стала местом нашего обитания, наш привычный мир вдруг целиком и полностью разместился на экране наших девайсов. И мы сначала страшно испугались, а потом появилось желание осмыслить, освоить это пространство. Это раньше все самое важное происходило с нами во дворе, парке, на пляже – а теперь в гугле, зуме и фейсбуке.