Легкая рука
Мы отправились в Неаполь, чтобы увидеть, как производятся костюмы семейной марки Cesare Attolini, стоявшей у истоков неаполитанского стиля
Местечко Казальнуово под Неаполем неизвестно праздным туристам и представляет собой не слишком живописную индустриальную зону. В 1950-е годы тут жило около 14 тысяч человек, и примерно половина из них были портными. Сегодня тут располагаются фабрики, которые производят львиную долю одежды известных всем luxury-брендов. Среди них — фабрика марки Cesare Attolini, которая на слуху у многих поклонников неаполитанского стиля от Токио до Москвы и Нью-Йорка.
Но сначала немного истории. В начале 1930-х годов Неаполь, город с богатейшим прошлым и огромным культурным наследием, находился в глубокой экономической депрессии и превратился в провинцию. Но вкуса и умения одеваться неаполитанцы не утратили. Можно сказать, они были одеты как первоклассные британцы, что неудивительно — ведь элегантный неаполитанский стиль сложился под влиянием испанского, французского и английского. В это время у Дженнаро Рубиначчи, успешного торговца шелком и производителя, открывшего в Неаполе ателье с красноречивым названием London House, работал молодой закройщик Винченцо Аттолини. Был июль, а июль в Неаполе совсем не похож на июль в Лондоне.
«Наш дедушка Винченцо был в те годы молодым портным и не побоялся экспериментировать с конструкцией пиджака, пытаясь облегчить его. С английской тканью ничего нельзя было поделать — она очень тяжелая. Если вы откроете книгу с летними тканями тех времен, обнаружите шерсть такой плотности, из которой мы сейчас даже зимние пальто не шьем. У Винченцо был только один путь: разобрать конструкцию пиджака и вынуть внутренние детали — многослойные прокладки из конского волоса, которые, с одной стороны, придавали форму, а с другой — обеспечивали стабильность. Он смекнул: чтобы здание не развалилось, фундаментом должно стать само тело. Этот процесс не был легким и быстрым. Можете представить, сколько ему пришлось экспериментировать, чтобы добиться результата! Первые 10–15 лет он слыл абсолютным авангардистом и не находил