Тектоника собственных границ: зачем нам нужны общение и общность
Режиссер и сценарист Антон Уткин размышляет, как мы ищем путь к другим, а на самом деле — к самим себе и почему порой так нужно обнажиться и рассказать о своих чувствах
«Так странно, — разговорившись и слегка помрачнев, внезапно произносит моя прекрасная подруга А., — у меня столько всего в жизни и почти нет свободного времени, но все равно чувствую какое-то одиночество…» Знакомо, правда? И какое знакомое ощущение отсутствия чего-то важного. Я рад, что могу подойти и свою прекрасную подругу А. просто обнять, но эта приятная опция есть не у всех из нас и не во все моменты жизни.
Что же это за отсутствие и как с ним быть? Наверное, это общение. Не «разговор», не «беседа» — общение как взаимодействие, которое рождает общность, созвучность, близость. Без него мы все чаще оказываемся изолированными друг от друга. И нет, дело не в локдауне — эта разобщенность и атомарность началась гораздо раньше и только усугубилась цифровым барьером: упростив коммуникацию, наши устройства все чаще лишают нас общения.
На этом фоне очень симптоматичным всплеском в середине февраля прозвучал Clubhouse: синхронная, эфемерная, теплая и ламповая болталка, в которой две недели одни социально втусованные люди изливали душу другим, кто молчал, но внимал. Всем очень хотелось выговориться, разговоры шли за полночь, пришли бренды, возникли постоянные, более профессиональные комнаты, и случившийся короткий крик души обнажился еще больше: кухонный разговор по душам и без записи оказался глотком свежего воздуха для тысяч самых современных пользователей самых разнообразных соцсетей. Именно этого им и не хватало в их повседневности: общения, общности.
Курс на индивидуализм мы взяли достаточно давно. Можно долго спорить о деталях, но ключевые слова легко опознаются: «Лето любви», нью-эйдж, антивоенное движение — отголоски больших и страшных войн XX века, всколыхнувшие ценность отдельной жизни. В США эти семена автономности упали на благодатную почву каждый-сам-за-себя-индивидуализма, а дальше центр мирового культурного экспорта десятилетиями рассылал идеи независимости и автономности по континентам и странам планеты. Постепенно прижилась эта идея и у нас, по крайней мере в больших городах, — уставшие от общего советского быта и вечного квартирного вопроса, мы последние