Галина Габриэль
Галина Габриэльгалина Габриэль — икона петербургского стиля (в драгоценном окладе!), азартный коллекционер авторских украшений, локальный арбитр изящеавторских изящества и главное фэшн-переживание юности автора этого текста! Студенты академии Штиглица и нью-йоркского FAshion Institute of Technology (а теперь и института культуры!) традиционно сворачивали головы и бились за места на первых партах, чтобы получше разглядеть невероятные украшения бы самой харизматичной преподавательницы истории ювелирного искусства, которую видел мир.
Когда Петербург был ювелирной столицей мира?
Как был устроен ювелирный мир Петербурга до революции? Фаберже и пустота?
Петербург — это была столица ювелирного искусства России! Скажу больше: Петербург был в определенном смысле ювелирной столицей мирового масштаба. Специалисты работали здесь высококлассные: Позье и семейство Дювалей, Кехли, Бутц, Ган, Зефтиген. Десятки блистательных ювелиров трудились на фирму Фаберже. А такие гиганты, как фирмы Сазикова, Овчинникова, Рюкерта, развивавшие в том числе и русский стиль! В Петербурге сосредотачивались лучшие иностранные мастера, обслуживающие императорский двор. Москва больше обслуживала купечество, церковь, городское население.
Каждый регион имел свои ювелирные производства, можно вспомнить Красное Село, Рыбную Слободу. В Екатеринбургской губернии, в Сибири были свои производства. Все вместе они на 97 % обеспечивали население ювелирными вещами. 3 % — это то, что покупала за рубежом высшая знать у Бушерона, Картье и так далее.
Не только Фаберже! Кто на самом деле создавал украшения для императорской семьи?
Все у нас знают Фаберже — это хорошо, но, наверное, только специалисты в курсе, что на самом деле ювелирные украшения для императриц, их дочерей, высшего света, большинство коронационных украшений, во всяком случае со второй половины XIX по начало ХХ века, как правило, делались не фирмой Фаберже. Зачастую это фирма «Болин», присутствовавшая на нашем рынке уже с XVIII века. Ушла она из России только в 1918 году. Так вот если положите рядом чеки на украшения работы Фаберже и Болина, работы последнего могут стоить в десятки раз дороже.
Вы все так описываете, что кажется, дореволюционный Петербург можно было увидеть из космоса благодаря блеску изумрудов! А расскажите про запредельную роскошь!
Дипломаты писали, что такого количества бриллиантов и такой роскоши, как в России, они не видели нигде. Достаточно посмотреть завещание, например, Марии Федоровны, жены Павла I, где расписаны ее украшения, чтобы понять объем сокровищ Романовых. Или посмотреть портреты русских императриц с этими волшебными диадемами на головах. А когда придворные дамы входили в бальный зал, то зал весь светился от бриллиантов, так они играли.
Эти роскошные вещи делали разные ювелиры, иностранные, отечественные, и можно вспомнить десятки имен. У жены Николая I Александры Федоровны было более 500 браслетов. А украшения Марии Федоровны, супруги Александра III, — на ее портретах: какие коронные украшения на ней! Коронные украшения —это те, что нельзя продавать, они передаются только по наследству. Например, на свадебную церемонию великой княжне могли дать знаменитые серьги-вишенки с огромными бриллиантами, они, кстати, не вставлялись в мочку уха, а зацеплялись особыми крючками, потому что никакая мочка такого не выдержит! После церемонии их возвращали в алмазную кладовую.
Что же прервало этот полет?
Мы всё умели делать, но нас подкосила революция в самом расцвете. В 1918 году вышел указ о запрещении работать с драгоценными материалами ювелирным мастерам. Только несколько предприятий имели на это право: «Русские самоцветы» и еще несколько. А был ли спрос? Посмотрите на живопись 1920‑х годов, много вы там видите девушек в золоте? Все в красных косынках да в кожанках. Вот моя бабушка, когда я ее спрашивала: «Бабуля, ты чего не оставила маме‑то украшений? Мне бы что перепало», — она говорила: «Деточка, всё в Торгсине. Надо было детей спасать от голода» (Торгсин — государственная организация в СССР, которая обменивала валютные ценности: золото, драгоценные камни, предметы старины — на еду и предметы быта. — Прим. ред.).
В частных коллекциях Ленинграда хранили драгоценности, которые не мог позволить себе выкупить Эрмитаж!
Вы встречали вещи царского уровня в частных петербургских коллекциях?
На весь мир свои ювелирные коллекции афишируют знаменитые актеры и певцы, достаточно вспомнить коллекцию Элизабет Тейлор. У нас же это всегда было по ряду причин совсем закрытым сюжетом. Хотя не только у нас, во всем мире на аукционах чаще всего драгоценности покупаются анонимно. Когда я работала на комбинате декоративно-прикладного искусства, ко мне обратилась скромная такая женщина с просьбой посмотреть одну вещь. Она открыла старинную бархатную коробку — и я ахнула: там лежал фрейлинский бриллиантовый шифр с лентой муаровой. Спрашиваю: «Это откуда у вас?» Говорит: «От мужа-пьяницы, а ему от прабабки досталось, она была фрейлиной. Предлагала в Эрмитаже, там сказали, у них нет таких денег, чтобы эту брошь купить». А это были 1990‑е годы. Я говорю: «Спрячьте, спрячьте, даже забудьте! Пусть ваши внуки этим пользуются. Вас просто убьют, если кто‑то узнает».
Как искусствовед насобирала целый музей ювелирного искусства
Как так вышло, что у бюджетника из академической среды собралась настолько внушительная (и дорогостоящая!) коллекция ювелирного искусства? 200 экспонатов — это же музей!
Я была студенткой заочного отделения факультета истории искусств в Академии художеств, когда начала работать на комбинате ДПИ, куда меня привел папа, художник по диорамам. Там я познакомилась со многими художниками, среди них были и ювелиры старшего поколения, и молодые ребята. Появилось желание делать выставки авторского ювелирного искусства, и мы их делали. Постепенно стала приобретать какие‑то работы, мне их начали дарить. Затем упал железный занавес, мы стали ездить за рубеж, появилась возможность покупать ювелирные вещи там.
Предложили преподавать в Америке: читала лекции ювелирам и модельерам по русскому искусству в FIT в Нью-Йорке и в RIT в Рочестере. Там тоже мне студенты иногда дарили милые ювелирные подарочки. Так моя коллекция и прирастала. Теперь я довольно много покупаю вещей, иногда — если честно — чтобы поддержать ювелиров. Не все художники являются хорошими бизнесменами, иногда необходимо им помочь.
А бывает, что украшения попадают в вашу коллекцию странным образом и из странных мест?
В моей коллекции в основном петербургские художники, хотя есть и работы москвичей, ювелиров из Новосибирска и Екатеринбурга, работы зарубежных мастеров. Почему больше всего петербургских ювелиров? Потому что я в этой среде росла, была с ними знакома, наконец, хотела запечатлеть в своей коллекции уходящую натуру. Одна из самых ранних — работа 1960-х годов замечательного художника Юты Паас-Александровой. Недавно я получила эту вещь в дар от художника Анны Терещенковой. Паас-Александрова — это основатель нашей авторской петербургской ювелирной школы. И, как ни печально, эти экземпляры Анечка нашла и выкупила в какой‑то лавочке антикварной, куда их сдает ее сын, а музеи наши этим не интересуются. Теперь у меня есть две вещи Юты Паас-Александровой.