Скрежет зубовный. К чему приводит несвоевременная инициация
Становиться «настоящими мужчинами» в 13 лет непросто. И не нужно, даже если об этом подростков просит тот, кто является для них моральным авторитетом
— У меня близнецы 13 лет, Ваня и Вася. Вы представляете, что это такое, когда в доме практически одновременно сносит крышу у двух подростков? — спросила женщина.
— Представляю приблизительно, сочувствую искренне, — откликнулась я.
— Спасибо, — кивнула она.
Женщина была дорого и стильно одета, накрашена, но вся эта одежда и даже косметика казались какими-то немного «вчерашними», как будто уже потерявшими актуальность, причем в первую очередь для нее самой. Мне отчего-то подумалось, что она недавно рассталась с любовником, но я тут же отогнала эту неуместную мысль и напомнила себе, что двух прямо сейчас куролесящих у нее в голове близнецов вполне достаточно для того, чтобы некоторые детали собственного имиджа вышли из фокуса ее внимания.
— Расскажите подробнее о том, что происходит.
Подробности оказались вполне стандартными, просто умноженными на два, Ваня плюс Вася.
Резкое снижение успеваемости у обоих. Близнецы всегда учились по-разному, Ваня значительно лучше Васи. Сейчас у Вани почти сплошные тройки по основным предметам, а у Васи ситуация близка к катастрофической. Бросили все кружки, Ваня категорически отказался заниматься с репетитором по математике (он собирался в девятый класс поступать в сильную математическую школу), а Вася оставил спортивную школу, где были не очень большие, но успехи. Хамят напропалую в школе и дома. В семье оскорбляют всех без исключения — мать, отца, бабушку, старшую сестру.
— Хоть между собой-то дружны?
— Я много читала про какую-то там особую близнецовскую связь, — горько усмехнулась мать, — да только ничего подобного. Иначе как «этот козел» они друг друга давно не называют. Сестра Ваське говорит: да что ты несешь, Ваня же точно как ты, вас с виду не все различают. А он ей: «Вот! А ты прикинь, я каждый день, как проснусь, смотрю на него и понимаю, что я сам точно такой же козел. Думаешь, приятно?»
— Друзья у них остались?
— А вот здесь, как ни удивительно, все осталось нормально. Учителя и семья стонут, а с мальчишками все ок. У Васи даже девочка есть, из спортшколы, он с ней уже год встречается, в кино ходит, мороженое покупает, домой провожает, прямо как в старых фильмах.
— Вы с ней говорили?
— Нет, увы. Она немного дикая, наверное, потому что тоже подросток, старше его на год и выше чуть-чуть, руки-ноги длинные, волосы тоже, свесит их на лицо и буркает оттуда что-то невнятное. Но так вполне вежливая: здравствуйте — до свидания, спасибо — пожалуйста.
Что же мне делать? Напомнить матери о конечности периода подростковости, научить методике «я-посланий», составить план-чертеж «нерушимых семейных границ и правил» и велеть строго охранять их от временно озверевших близнецов? В общем-то я к этому и склонялась, но одновременно помнила свое ощущение некоего разрыва времен и потому спросила:
— В семье за последнее время что-то еще происходило? Переезд, изменение состава семьи, может быть, какие-то сильные необычные конфликты. Вы — муж, вы — свекровь, дочь с кем-то?
— Дед их умер, — сразу сказала женщина и опустила взгляд. — Отец мужа.
Смерть деда при наличии живого активного отца — это, конечно, не туши свет, но все равно существенный фактор.
— Мальчики были с ним близки? Вы жили вместе?
— Жили отдельно. Близки? В общем да. Он всегда разговаривал с ними, учил их чему-то. Особенно когда они маленькие были. Но последнее время уже не очень…
То есть смерть деда напрямую на поведение мальчишек повлиять скорее не могла. А опосредованно?
— А их сестре сколько лет?
— Але скоро 19 исполнится.
— С ней все в порядке?
— Да, она в институте учится, на втором курсе, ей нравится, и все хорошо.
— Были в свое время подростковые закидоны?
— Практически не было. Мы даже немного удивлялись. Но она, может быть, из-за близнецов с раннего детства несколько покровительственно держалась, помогала мне со взрослой почти позиции. Бабушка у нас болеет давно, и вот Аля часть забот взяла на себя.
Женщина не поднимала глаз с момента сообщения о смерти деда. Теперь я уже буквально чуяла «скелет в шкафу» и не сочла нужным это от нее скрывать.
— Мне кажется, что в вашей семейной истории я не все знаю из того, что может оказаться важным.
— Да, — женщина подняла глаза, в них удивительным образом стояли, но не проливались слезы. — Может быть, я для того и пришла, чтобы рассказать.
— Тогда рассказывайте.
Женщину звали Валя, Валентина. Она приехала в Ленинград из небольшого городка учиться в техникуме. В городке почти не было работы, поэтому почти все мужчины скрипели зубами от злости и бессилия и пили, а почти все женщины в одиночку или с помощью своих матерей, стиснув зубы, растили детей. Зубы от постоянного скрежета и стискивания были плохие у всех в городке — и у мужчин, и у женщин.