MaximЗнаменитости

Шарлто Копли: наемник из «Опасного бизнеса» — о насилии, религии и движении за права женщин

Южноафриканский актер, хорошо знакомый зрителю по остросоциальным фантастическим лентам «Район № 9» и «Робот по имени Чаппи», а также знаковому для отечественного кинематографа «Хардкору» Ильи Найшуллера, незадолго до премьеры пообщался с MAXIM и рассказал, что думает о насилии, духовном пути и движении за права женщин.

Интервью: Евгений Мяленков

Уже 19 апреля в российский кинопрокат выходит комедийный гонзо-экшен «Опасный бизнес» австралийского режиссера Нэша Эдгертона («Квадрат») с его братом Джоэлом и Шарлиз Терон в роли предприимчивых дельцов от фармацевтического бизнеса, перешедших дорогу мексиканскому наркокартелю. Как и полагается лихому криминальному фарсу в духе «Криминального чтива», фильм вместил предостаточно ярких второстепенных персонажей, вроде наркобарона-поклонника The Beatles, имеющего привычку стрелять в людей, считающих «Сержанта Пеппера» их лучшим альбомом, или наемника-гуманиста, переживающего кризис веры (последнего как раз и играет Копли).

Когда мы созваниваемся с Шарлто, 44-летний артист занят наблюдением за живописным кейптаунским закатом и с воодушевлением сообщает, что скучает по Москве. «Съемки у вас — одно из важнейших событий в моей карьере, — рассказывает Копли. — С Ильей мы очень подружились, стали практически братьями».

Профиль в твоем «Твиттере» гласит, что ты откликаешься на имя любого из твоих персонажей, если собеседник не может произнести твое. Неужели у кого-то действительно есть с этим проблемы?

Шарлто? (Произносится как «Шалто». — Прим. ред.) Мне кажется, больше всего от этого страдают американцы. Скорее всего, они просто не привыкли с сочетанию букв «a» и «r» в середине слова. И «Шарлито», и «Чарлто», и «Шерил» — как меня только не называли!

В синопсисе «Опасного бизнеса» твой персонаж упоминается дважды: как «терзаемый моральным конфликтом наемник» и «наемник, ставший гуманистом». Можно поподробнее?

Эти определения весьма близки к правде. Митч был специалистом по военным тайным операциям, затем работал наемником, а недавно нашел свой духовный путь, как это называют на Западе. В общем, он старается наладить связь со своей спиритуальной сутью — когда мы встречаем его в первый раз, он помогает нуждающимся на Гаити. Митч старается искупить убийства, совершенные им в прошлом.

Как ты вообще готовишься к роли? Твои персонажи обычно хотя бы частично внутренне близки тебе или зачастую приходится играть кого-то диаметрально противоположного?

Знаешь, до того, как я приступил к съемкам в «Элизиуме», я всегда был пацифистом. Для меня стало сюрпризом, как убедительно я могу смотреться в роли персонажа, абсолютно не близкого мне. В процессе погружения в образ можно обнаружить в себе весьма неожиданные внутренние стороны. Скажем, в воплощении жестокого Крюгера (наемник-психопат из «Элизиума». — Прим. ред.) мне помогло то, что я вырос в полной насилия и преступности Южной Африке: часть меня резонировала с тем, что вынуждены проходить участники боевых действий на военной службе. Так что, я полагаю, в подготовке роли есть две одинаково важные вещи. Вторая из них — это научиться безопасно для себя притворяться кем-то. Я имею в виду, что, несмотря на то что я совсем не такой крутой парень, как настоящие спецназовцы, я часто получаю от них комплименты. Это меня всегда очень смущает, потому что они действительно рисковали жизнью, а мне просто заплатили деньги за то, чтобы их изображать.