На двух стульях
Бренды, выпускающие одежду, пришли к неутешительному выводу. Не так важно, что ты носишь, как то, на чём ты сидишь. И вскочили на спасательные стулья — один за другим инвестировали в интерьерные направления
Во всём виноваты миллениалы. Это набившее оскомину слово на самом деле значит куда больше, чем просто пласт жителей планеты в возрасте 20–35 лет. Миллениалы изменили правила игры на 180 градусов. Теперь не покупатели пытаются дотянуться до желанного товара, а сами бренды привлекают клиентов в бутики и магазины. Миллениалы больше не хотят покупать предметы, они хотят покупать истории. Именно из-за миллениалов в обиход несколько лет назад вошёл ещё один непонятный термин — experiential luxury (в вольном переводе — «эмпирическая роскошь»). Появился он благодаря Бостонской консалтинговой группе, которая в 2014 году в ежегодном отчёте сообщила, что отныне покупатели, в особенности в Китае, роскошью не хотят обладать, они хотят в ней жить и ощущать её повсюду — дома, в машине, на работе, на отдыхе. С тех пор лингвисты спорят, насколько адекватно названо явление и как перевести всю эту конструкцию на другие языки. А аналитики люксового рынка просчитывают способы привлечь адептов концепции нового потребления — тех самых миллениалов, которые скорее потратят деньги на комфорт и путешествия, чем на новую дорогую сумку.
Домам моды, которые продавали только одежду и аксессуары, приходится подстраиваться под новых клиентов, потому они строят отели, открывают книжные магазины и выпускают пледы, чтобы покупатель мог физически ощутить, как прекрасно кутаться в Brunello Cucinelli, жить у Bvlgari за пазухой или покупать книги у Марка Джейкобса, — то есть бренды не пытаются вам что-то продать напрямую, они вроде как окружают вас заботой и комфортом, плавно засасывая в свой мир грёз и дорогих покупок.
В 2015 году критик моды Алекс Фьюри придумал термин «спасательные стулья» и очень просто объяснил, почему модные марки бросились развивать свои линии Home или Casa (понять, почему Versace Home, а Armani Casa, автор не смог): «Это квинтэссенция кризиса — когда показатели падают, бренды мобилизуются и начинают крайне серьёзно исследовать всё, на чём ставят логотип. Более того, они хотят таким образом продавать свой образ жизни и свою философию». И самый очевидный путь в этом случае — предметы интерьера и мебель. Куда, как не в стулья, инвестировать свои знания о тканях и дизайне? Лучший пример — мебельная линия Rick Owens. Дизайнер создаёт интерьер, в котором органично будут выглядеть клиенты в его одежде. Одни стулья с рогами лося вместо спинок чего стоят!
Первыми продавать свой стиль жизни и запускать интерьерные линии решились компании Ralph Lauren и Missoni — в 1983 году. Следом подтянулись Fendi (1989 год). В 1992 году — Versace. В 2000-м — Armani Casa (справедливости ради стоит напомнить, что в 1982 году Джорджо Армани сделал лампу с логотипом GA в виде подставки). Конечно, тогда о миллениалах никто и не думал, но ощущение того, что потребителям мало только одежды, витало в воздухе. Ральф Лорен строил свою империю как раз на продаже стиля жизни. Он объединил вокруг себя успешных американцев (а затем европейцев и азиатов), которым нравилась эстетика домов в Хэмптонс и игра в поло по выходным. В Италии подход к брендированной мебели оказался иным: в конце 1980-х главным модным трендом была логомания — итальянские потребители хотели громко кричать о своём благосостоянии и всячески демонстрировать его. В том числе и приглашая гостей домой. Но и в первом, и во втором случае интерьерные линии не были локомотивами брендов — ключевую прибыль приносили одежда и аксессуары. А потом наступили 2010-е, и «стиль жизни» стал продаваться лучше, чем сумки и костюмы.