Дмитрий Евграфов: « В торговых центрах будет играть плохая музыка от ИИ»
Искусственный интеллект продвинулся по многим направлениям — от написания текстов до управления дорожным трафиком и предприятиями. Но в музыке ИИ пока не очень силен и вряд ли совершит прорыв в ближайшие годы, уверен композитор и сооснователь стартапа Endel Дмитрий Евграфов. В интервью РБК он рассказал, как создают музыку с помощью нейросетей и почему здесь пока не обойтись без человека.
РБК: Почему вы как профессиональный композитор решили развивать музыкальный ИИ? Не страшно было рубить сук, на котором сидите?
Д.Е.: Да, со стороны ситуация выглядит иронично: человек с музыкальной карьерой решил запустить стартап в сфере музыкальных технологий. Но на самом деле у нас нет и никогда не было цели оставить без работы всех композиторов и заменить их на искусственный интеллект. Наоборот, имея профессиональное представление о музыке, мне было очень интересно побывать по разные стороны баррикад. Так вот, «на той стороне» пока все не так страшно, как принято считать.
РБК: Что уже умеет музыкальный ИИ, а что у него пока не получается?
Д.Е.: Сейчас очень много заблуждений по поводу возможностей искусственного интеллекта в музыкальной сфере. Многие уверены, что ИИ уже может свободно создавать музыку в виде аудиопотока. Но на деле создавать аудиопоток сложно и дорого, а результат получается очень неэстетичным. В этом году мы потратили огромное количество времени и несколько сотен долларов на аренду серверов, чтобы обучить нейросеть. А на выходе получились два десятисекундных отрывочка, которые звучали как из преисподней. Это было невозможно ни слушать, ни использовать.
Но нейронная сеть может довольно эффективно работать с текстовым форматом, писать новости и даже стихи. Ноты — это тоже текстовый формат, хотя и специфический. Поэтому в музыке нейронная сеть создает не аудиопоток, а последовательность нот и аккордов.
РБК: Как именно Endel использует нейросети для создания музыки?
Д.Е.: В момент запуска проекта мы были очень вдохновлены академическими композиторами второй половины XX века и их экспериментами с генеративной музыкой. Они давали музыкантам не жесткую партитуру, которую нужно точно сыграть от начала до конца, а своего рода набор шансов и возможностей. В итоге каждый раз произведение звучало иначе. При этом мы знали сильные и слабые стороны нейросети и понимали, что ее произведения сами по себе звучат не очень хорошо. У нее есть свой узнаваемый почерк — довольно некрасивый и неестественный, нечеловечный.