От «Костра на ветру» до «Молодости»: за что мы так любим якутское кино
В последние годы настоящий бум переживает кино из Республики Саха (Якутия). Снятое за копейки, смонтированное порой на коленке, оно постепенно выросло в явление международного масштаба — и шедевр выходит за шедевром. О чем снимают кино в этом регионе и почему оно так нравится и зрителям, и критикам?
В российских кинотеатрах — премьера «Молодости» («Эдэр Саас») якутского режиссера Дмитрия Давыдова. Пару лет назад бывший сельский учитель победил на «Кинотавре» с картиной «Пугало», снятой за 11 дней с бюджетом 1,5 млн рублей, а теперь все смелее заигрывает с фантасмагорией и абсурдизмом, погружая зрителей в странную реальность деревушки на краю тундры.
Из города в деревню возвращается потрепанный жизнью Василий. Зрителю ничего не говорится о том, почему он так долго не навещал родных, которые уже все в могилах, что делал все это время и для чего решил вернуться. В селе он надеется обжиться — устраивается кочегаром, приводит в порядок ветхий дом и захаживает к однокласснице. Но деревня, застывшая при температуре -56, не горит желанием принимать заблудшего сына в свое лоно.
Если проанализировать работы Давыдова в хронологическом порядке — от «Костра на ветру» (победитель кинофестиваля в Торонто ImagineNative) до «Пугала» (победитель «Кинотавра» 2020) и «Молодости», очевидно, что режиссер движется от сурового реализма и минимализма, цельной и безыскусной драмы, понятной и аутентичной, к более сложному повествованию, насыщенному отсылками, символами и намеками.
Вспомним его дебютный фильм «Костер на ветру» о конфликте двух старожилов якутской деревни из-за того, что сын одного по пьяной случайности убил сына другого. Идейное содержание отсылает нас разве что к «Матрениному двору» Солженицына с его формулой «не стоит село без праведника».
В качестве такового здесь — суровый старик с колоритной белой бородкой, который молится перед закопченной православной иконой, мастерит шкатулки и заботится о мальчишке, стреляющем у магазина сигареты, пока мать спит где-то в пьяном угаре. Старик полон решимости замолить грехи сына, и кажется, что он единственный в этой медленно спивающейся деревушке все еще архаично стоит за честь и совесть.
В 2022 году такая безыскусная социальная драма кажется простой, наивной и даже примитивной, но вместе с тем — свежей, цельной и настоящей, безо всяких этих ваших постпостмодернистских экивоков и оммажей. Кстати говоря, какое-то время эту цельность и монолитность картин Республики Саха, которые рождаются как будто бы в культурном вакууме, даже называли отличительной чертой якутского кинематографа.