«Я рос мажором, пока мы не оказались на улице»
Казахский музыкант с азербайджанскими корнями Jah Khalib покоряет российских слушателей. Его личность формировалась под влиянием нескольких культур. И этот взрывной микс ощущается не только в творчестве, но и во взглядах на жизнь
Сегодня у нас была очень интересная съемка. Часто тебе приходится петь на фотосессиях?
Нет! Ни разу такого еще не было. У меня вообще опыт фотосессий маленький. Не люблю я это дело.
Почему? Сложно раскрепоститься?
Да нет. Когда клипы снимаем, всё как-то естественно получается, камеры не стесняюсь. А тут надо застыть, выдать эмоцию. Но сегодня мне понравилось! Фотосессия прошла на позитивной ноте.
Ты в Москве надолго в этот раз? Ты ведь, кажется, большую часть времени живешь в Алматы?
А я переехал в Москву! Буквально в начале сентября. Решил, что пора. Здесь работа, дела, здесь больше возможностей, больше необходимых специалистов и креативных людей. В Алматы родительский дом. Теперь езжу туда на выходные.
Почему ты раньше не переехал в Москву? Было какое-то внутреннее сопротивление?
Мне никогда не нравилась Москва. Помню, приехал сюда лет пять назад, полный амбиций и стремлений покорить этот город. Остановился у друга. И вот мы едем из аэропорта час, второй, третий, везде пробки, машины, суета... А я ведь привык к спокойному городу, где жизнь размеренная и неторопливая. Приезжаем мы к другу домой, а он говорит: «Завтра встаем в шесть утра и идем на электричку». Как? На какую электричку? Мы разве не в Москве? Оказалось, что остановились мы в Железнодорожном, и на следующий день в час пик поехали на Курский вокзал. Суматоха, толпы людей... Как тут вообще можно жить? Здесь культ работы и деловых отношений, при этом не хватает душевности. Но прошло время, я стал чаще приезжать в Москву по рабочим делам и... постепенно привык! Мне даже как-то стало не хватать этой энергии, этого бешеного ритма. Настал момент, когда я понял, что готов жить в столице постоянно. Меня даже друзья теперь подкалывают, мол, совсем москвичом стал!
По-доброму подкалывают?
Да, по-доброму. На самом деле у меня всегда были классные друзья. В детстве во дворе у нас была целая банда, мы много времени проводили на улице. Постоянно придумывали какие-то интересные «фишки», занятия. У каждого был свой талант. Один силен в спорте, другой мог красиво продать что угодно, я читал рэп и играл на саксофоне.
В музыкальной школе учился?
Да.
Как-то сложно вяжется образ уличного рэпера с саксофоном. Друзья не считали, что ходить в музыкалку — это не по-пацански?
Они нормально к этому относились. Меня уважали, потому что я писал рэп на районе. Видимо, думали, что мне нужно освоить нотную грамоту, чтобы делать новые треки. Не вникали особо. Помню, был один показательный случай. Прихожу я во двор после занятий с чехлом. Всем интересно, что там внутри, как саксофон выглядит. Я открываю, достаю инструмент, а сам иду играть в карты с пацанами. У саксофона есть деревянная трость, которая на мундштук крепится. Стоила примерно 150 долларов — невероятные деньги на тот момент. В Алматы такие вещи сложно было найти... Так вот, играю я в карты. И вдруг вижу краем глаза, как один из моих кентов чистит себе ногти этой тростью! Чуть не убил его!
А почему ты выбрал именно саксофон?
Я учился в элитной школе. Практически все одноклассники занимались музыкой — кто на флейте играл, кто на скрипке, кто на фортепиано. А мне хотелось выбрать небанальный инструмент. В то время я смотрел по телевизору сериал «Найтмэн» про супергероя, который днем был обычным человеком и работал саксофонистом в баре. Это и определило мой выбор. Подошел к маме и ляпнул, что хочу пойти учиться в музыкальную школу. Она меня поддержала. Но занимался я из-под палки, если честно.
Это правда, что свою первую студию звукозаписи ты сделал сам в детстве?
Мне было 11 лет. И мы с пацанами решили профессионально записывать наш рэп. Подумали, почему бы не организовать студию прямо у меня дома. А что? Квартира большая, удобная, родители целыми днями на работе. К тому же у меня был свой комп — роскошь по тем временам. Мы собрали все наши карманные деньги, купили болванку с дисками, программу с готовыми семплами для создания хип-хоп-треков. Даже золотой микрофон для караоке. (Смеется.) Я выступал в роли звукача — сам распределял партии, расставлял голоса, записывал. В общем, мне эта тема понравилась. Я втянулся.
Своя студия звукозаписи, элитная школа, саксофон, компьютер, большая квартира — ощущение, что ты рос мажором.
Честно говоря, до определенного момента так и было. Я никогда ни в чем не нуждался. Отец в свое время купил три квартиры на этаже и сделал из них одну. У нас всегда была приличная машина, родители давали мне неплохие деньги на карманные расходы. Отец имел бизнес в нефтяной промышленности, разрабатывал трансформаторное масло. У него была своя технология, которую он запатентовал в Баку и привез в Казахстан. По сути, он стал монополистом в стране. Его компания зарабатывала миллионы долларов. Причем он никогда не воровал, не обманывал — отец невероятно честный человек... И вот однажды люди из высших кругов (назовем это так) пришли к нему в кабинет и дали понять, что неприлично азербайджанцу в Казахстане иметь такой доходный бизнес. Не хочу поднимать тему конфликтов на национальной почве. В любой стране найдутся люди, которые готовы кричать на каждом углу «Казахстан для казахов» или «Россия для русских». В общем, это был банальный рэкет. У отца отобрали завод. Мы всей семьей фактически оказались на улице.