Сбитый ястреб
Уход Авигдора Либермана из правительства Израиля — это смена министра или смена стратегии безопасности? Хотя кабинет Биньямина Нетаньяху и устоял после громкой отставки, ответов на эти вопросы пока не просматривается. Но их все ждут
«Русского» министра обороны в Израиле больше нет. Авигдор Либерман ушел со своего поста, так громко хлопнув дверью, что правительство чуть не рухнуло. Оно и сейчас болтается на одной петле — того гляди падет. А в Газе праздник: плясали на улицах, рвали портреты Либермана, раздавали конфеты — обычно в секторе так выражают радость по поводу удавшегося теракта.
Буквально за день до отставки, когда переговоры о перемирии еще шли, один из лидеров «Хамаса» (организации, контролирующей сектор с 2007-го, см. детали) заявил: «Если Нетаньяху хочет, чтобы мы прекратили обстрелы, пусть избавится от Либермана». В Израиле это восприняли как наглый троллинг: теперь израильских министров назначают и увольняют в Газе? Но все прошло как по писаному, только в обратном порядке: вечером кабинет безопасности (узкий круг министров-тяжеловесов, уполномоченный решать вопросы войны и мира) согласился с прекращением огня. А утром Либерман сам вышел из этого кабинета.
Отказник
Пост министра обороны не просто второй по значению в правительстве Израиля, он еще и чрезвычайно престижный. Для репатрианта из СССР, выросшего в доме, где существовал культ израильской армии и боевого еврейского духа, взойти на этот пост — мечта, о которой дерзость даже мечтать. Либерман, человек на людях очень закрытый, не в силах был скрывать, какой кайф он испытывает от того, что ему выпало и к чему причастен по должности.
Попросту говоря, нужны были невероятно веские причины, чтобы от всего этого отказаться. Они были.
— Кабинет безопасности,— сказал Либерман, выйдя в переполненный зал в Кнессете, чтобы объявить о своей отставке,— капитулировал перед террором. Я не считаю возможным оставаться в правительстве.
О разногласиях министра обороны с большей частью кабинета, прежде всего с премьером, а также, по слухам, руководством армии и спецслужб, знали давно. Касались эти разногласия прежде всего линии поведения в отношении сектора Газа, откуда вот уже более семи месяцев идут целенаправленные атаки на границы и территории Израиля. Либерман настаивал на нанесении ответного сокрушительного удара. Его оппоненты предпочитают добиться тишины путем переговоров с «Хамасом» и улучшения гуманитарной ситуации в Газе.
Разногласия между израильскими политиками — дело обычное. Но есть ключевые принципы безопасности, которые остаются незыблемыми даже для приверженцев разных политических позиций: нельзя нарушать основы. На сей раз дошло и до них: до предела конфликт обострили два последних решения кабинета, принятых вопреки яростному сопротивлению министра обороны.
Сотрясение основ
Во-первых, Израиль согласился на провоз в Газу, «Хамасу», 15 млн долларов от Катара — первого транша из обещанной 90-миллионной помощи. Наличными, в чемоданах.
Принципиальна эта история потому, что израильские спецслужбы много лет выявляют и пресекают источники финансирования террора. Выстроена система, задействованы сложные механизмы, в том числе юридические. А тут Израиль сам позволил впрыснуть «Хамасу» денежное вливание, за расходованием которого (наличные же!) проследить невозможно. Мало кто сомневается, что деньги пошли на поддержку террора, в том числе на оплату очередного массового штурма израильской границы, который начался буквально на следующий день после получения транша. Что ж не продолжить, если за это платят?
А еще через два дня «Хамас» и «Исламский джихад» начали массированный обстрел израильского юга из Газы. Интенсивность огня была беспрецедентной. Менее чем за двое суток на Израиль обрушилось 460 ракет и снарядов. Атакующие применили новую тактику: сосредотачивали удары по одному месту, чтобы пробить заслон системы ПРО «Железный купол». Отчасти это удалось — было много разрушений, двое погибших.
Поводом для обстрелов послужил инцидент во втором по величине городе сектора — Хан-Юнесе. Там хамасовцы засекли автомобиль с израильскими спецназовцами, выполнявшими секретное задание. Завязался бой, в ходе него погиб командир группы, подполковник, и семеро боевиков, среди них — важный полевой командир.
То, что израильский спецназ действует на территории сектора, не сенсация, а, скорее, рутина. По сложившимся правилам игры, «Хамас» обстреливал Израиль в ответ на точечные ликвидации своих главарей. Что по умолчанию было принято израильтянами: мы ваших главных не трогаем — а вы не обстреливаете наших мирных жителей. Ограниченных вооруженных стычек это не касалось — на войне как на войне.
Но на сей раз случился провал: рейд получил огласку, обе стороны понесли урон. И «Хамас» передвинул планку — предпринял ракетно-минометную войну в ответ на локальное военное столкновение. Менять условия игры по ее ходу — право сильного. «Хамас» взял на себя эту роль. А Израиль с этим согласился. Вот в чем и заключается стратегическая новость происшедшего — если угодно, потрясение основ.
Конечно, израильская авиация наносила в ответ удары. По зданиям, базам боевиков, тоннелям. Но точечно, избегая жертв. Обитателей объектов предупреждали о предстоящей атаке, давали шанс уйти. Применяли свое ноу-хау — «стук по крыше»: на крышу сбрасывают болванку, чтобы шумнуть, и лишь когда боевики драпанут, посылают ракету или бомбу.
Стоит отметить фон. Все это происходило сразу после передачи чемоданов с наличкой «Хамасу» — все то время, пока на израильские дома дождем сыпались ракеты, переговоры через египетских посредников с террористами не прерывались, а через КПП на границе с Израилем сотнями шли грузовики с топливом, продуктами, медикаментами и стройматериалами в Газу.
По сути, Израиль не только принял новые правила игры, навязанные «Хамасом», но изменил и свои: в ответ на массовые обстрелы своих граждан не нанес сокрушительный удар по террористам. Видя эту покладистость, «Хамас» пообещал расширить зону обстрелов до ТельАвива. По старым израильским правилам, только эта угроза стоила бы главарям этой организации жизней. Но после семичасового обсуждения на кабинете безопасности, где Либерман опять оказался в меньшинстве, было решено согласиться на прекращение огня. После этого Либерман и подал в отставку.