На грани изживания
Недавно министр здравоохранения Вероника Скворцова отвечала на вопросы медицинских работников в новом для себя формате прямой линии. Едва ли не все насущные темы прозвучали, вот только об одной из наиболее острых сегодня — о проблемах младшего медицинского персонала — не было сказано ни слова. Между тем ситуация страшная: последние несколько лет по всей стране повально сокращаются санитарки и младшие медицинские сестры — эти позиции в штатном расписании лечебных учреждений изживают как класс. По данным профсоюзов работников здравоохранения, из 700 тысяч человек, еще недавно трудившихся в этой сфере, работу сохранили только 300 тысяч. При этом происходит массовое превращение младшего медперсонала в… уборщиц. С понижением для людей и статуса, и зарплат. В деталях разбирался «Огонек».
В феврале этого года в Анжеро-Судженской городской больнице (Кемеровская область) было объявлено о сокращении 126,25 ставки санитарок и младших медсестер. Например, онкологическое отделение полностью лишалось младшего медицинского персонала. Акушерское отделение и операционный блок почти полностью. Остававшиеся в акушерском отделении две ставки санитарки не обеспечивали даже один круглосуточный пост в родильном зале. Администрация больницы объяснила это так: «Женщины в Анжеро-Судженской городской больнице по ночам не рожают и рожать не будут, поэтому санитарки нужны только в дневные смены». Вместо сокращаемых должностей было введено 90 ставок «уборщиков служебных помещений», на которые настойчиво под угрозой увольнения потребовали перейти санитаркам и младшим медсестрам. Те, кто согласился стать уборщицами, сейчас выполняют трудовые функции, четко изложенные в профстандарте «Младший медицинский персонал». То есть делают то, к чему уборщица, по идее, не должна иметь никакого отношения. «Оказание первой помощи, получение информации от пациентов, размещение и перемещение пациента в постели, помощь роженице при перемещении, санитарная обработка, гигиенический уход за тяжелобольными пациентами, оказание помощи пациенту с недостаточностью самостоятельного ухода при физиологических отправлениях, смена нательного и постельного белья, помощь медицинской сестре в проведении простых диагностических исследований, измерение температуры тела, частоты пульса, артериального давления, частоты дыхательных движений, наблюдение за функциональным состоянием пациента, оказание первой помощи при угрожающих жизни состояниях…»
Не стоит полагать, что санитарки были превращены в уборщиц в одной отдельно взятой больнице, где вдруг помешалось руководство. Все значительно хуже: эта кажущаяся невероятной история системно развернулась по всей стране. Например, в межрайонной больнице города Глазов (Удмуртия) больше 100 младших медицинских работников переведены в уборщицы. По данным медицинского профсоюза «Действие», в Санкт-Петербурге из 12,5 тысячи сотрудников младшего медперсонала в клиниках осталось не больше 6 тысяч. Аналогичная картина в других субъектах — практически повсеместно. Прошлым летом волна переводов санитарок в уборщицы была в Москве и Подмосковье. Очень распространено это удивительное явление на станциях скорой помощи, где младший медицинский персонал вообще выводят за штат, заключая договоры с аутсорсинговыми компаниями. Но те порой ведут себя необязательно, задерживают зарплату по 3–4 месяца, часто оказываются банкротами. Всем новообращенным «уборщицам» уменьшили зарплату. Например, в Республиканском психоневрологическом диспансере Республики Карелия все санитарки стали уборщицами. Они стали получать минимум на треть меньше: вместо 12 тысяч рублей — 8 тысяч.
«Принудительный перевод в уборщицы — это унижение труда и профессионального достоинства младшего медицинского персонала,— говорит Андрей Коновал, сопредседатель межрегионального профсоюза работников здравоохранения „Действие“.— Они делают ту же самую работу, что и делали. Только теперь они лишены всех льгот, которые имеют медработники, дополнительного отпуска, доплат за стаж и вредность. Их заработная плата сократилась где-то на треть, где-то вдвое. А вот работать им теперь приходится больше, так как ставок уборщиц вводят меньше, чем было ставок младшего медицинского персонала. При переводе на другую должность их обманывают — обещают, что они не потеряют ни в зарплате, ни в льготах. Или просто угрожают оставить без работы совсем».
Уборщица с функцией
Лариса Тарасова работает теперь уже уборщицей в Краевом детском санатории для больных туберкулезом детей № 7 «Росинка» в Соликамске (Пермский край). «В конце 17-го года мы получили уведомления о том, что нас переводят из санитарок на должность уборщиков служебных помещений,— рассказывает она.— При этом главврач нам устно объяснила, что обязанности санитарок остаются. Главный врач прослезилась, сказала, что не хочет этого делать, но вынуждена. Никто нам не объяснил, зачем это. Нас закрыли в зале, где проходило собрание, дали договора о переводе на должность уборщиц и сказали подписывать. Девочки были шокированы. Кто-то начал плакать. Многие подписали. Потом некоторые стали возмущаться. Четыре человека обратились в трудовую инспекцию. Тогда главный врач отменила перевод из санитарок в уборщицы и выпустила приказ о сокращении 23 штатных единиц палатных санитарок и еще один приказ о введении 17 должностей уборщиков служебных помещений. Нам она сказала, что все, кто желают остаться на должности уборщиков, могут написать заявления. Кто первым напишет, тот и останется. Люди к 6 утра прибегали, чтобы быть первыми. Так все боялись остаться без работы. У нас есть многодетные, многие женщины воспитывают детей одни. У всех ипотеки, кредиты... Сейчас мы делаем все то же самое, что и раньше, только работы прибавилось. Сначала зарплата держалась на том же уровне (15– 18 тысяч), а через несколько месяцев стала ниже МРОТ. Девочки получали на руки меньше 10 тысяч…»
Во всех медицинских учреждениях все происходило довольно однотипно. Но вот в Краевом санатории для больных туберкулезом №1 в деревне Шалаши Пермского края придумали уникальную схему. Там был изобретен гибрид — совершенно новая профессия «уборщица с функцией санитарки». Санитарки, согласно договору, работают на 0,75 ставки уборщицами, а на 0,25 ставки — санитарками.
«У нас два этажа, 35 палат, 75 коек,— рассказывает Светлана Альхименко, уборщица в санатории для больных туберкулезом в деревне Шалаши.— Смена у меня 12 часов. Вот я пришла в 8 утра, бегу за завтраком, кормлю лежачих больных, мою им руки. Потом до обеда я должна вымыть 20 палат, убрать за лежачими, потом покормить всех обедом, потом мыть холлы и коридоры, кормить полдником и ужином. Три раза в неделю я мою лежачих больных. У нас сейчас их 15 человек. Днем мы хотя бы вдвоем работаем, а ночью я одна осталась. И я одна все 35 палат должна вымыть и 10 туалетов. Я собираю все анализы. Сейчас их стали реже собирать. Говорят, мол, это дорогое удовольствие. Поэтому у нас месяц лежал больной с открытой формой туберкулеза. И почему я должна рисковать? У меня зарплату урезали. Я теперь 10 800 рублей получаю вместо 15 тысяч. Конечно, я реже подхожу к лежачему больному. У меня просто времени на это нет. Только из сострадания иногда. На 0,25 ставки я санитарка. Это что вообще значит? Как посчитать, сколько по этой ставке я должна за пациентами ухаживать? Моя ночная смена теперь стоит 77 рублей, а дневная 200 рублей 1 копейку. Мы обращались в трудовую инспекцию. Собрали деньги и послали одну девочку. Дорого в город ездить. Так они нам сказали: если сейчас не уйдете со своим заявлением, мы позвоним работодателю, и вы там больше работать не будете».