«Музыка Хачатуряна победила идеологию»
На прошлой неделе на кинофестивале «Окно в Европу» в Выборге показали фильм режиссера Юсупа Разыкова «Танец с саблями»: он рассказывает о нескольких месяцах из жизни композитора Арама Хачатуряна. «Огонек» побеседовал с режиссером об особенностях создания минималистического байопика
Советский художник — это касается и писателей, и режиссеров, но особенно композиторов — это всегда игра в прятки с государством. Насколько официальный образ Хачатуряна — а он был обласкан и признан советской властью — отличался от подлинного?..
— В этом была главная проблема, когда я начинал писать сценарий фильма. Официально Хачатурян в 1940‑е годы действительно всячески обласкан властью, орденоносец, лауреат, но при этом постоянно сталкивается с идеологическими шорами, нелепыми ограничениями и контролем. Но все эти конфликты по большей части внутренние, они скрыты от нас. Единственный вышедший на поверхность конфликт в его биографии — это когда в 1948 году его вместе с другими выдающимися композиторами обвинили в формализме, была, как известно, целая кампания. Хачатурян остро переживал ее. Были ограничения в композиторской деятельности. Хачатурян даже на время переквалифицировался в дирижера. Он еще в 1930‑е увлекся дирижированием, но в 1950‑е это стало надолго его творческой отдушиной.
— В какой степени Хачатурян ощущал себя советским композитором, а в какой — представителем именно армянской культуры?
— Опять же, формально он был советским человеком, полностью встроенным в архитектонику власти. Он, кстати, занимал множество общественных должностей, мы насчитали их порядка 14. Начнем с того, что он был заместителем руководителя Союза композиторов. Во время войны он был председателем комиссии по эвакуации композиторов, и сам уехал в эвакуацию одним из последних. При этом еще и надеялся уйти на фронт. Он входил также в международные советы, благодаря чему ездил без всяких препон за границу…
И при этом он всю жизнь был весьма закрытым и осторожным человеком. Все эти годы. Эта осторожность была у него в крови. Даже с сыном он не позволял себе откровенничать до конца, берег его… Потому что как бы нам ни пела официальная пропаганда про дружбу народов, человек «не титульной» национальности все равно внутренне ощущал себя в СССР не совсем «своим». Все общественные должности Хачатуряна, все его кантаты вождям — это был род мимикрии, которая позволяла ему заниматься любимым делом. Это была своеобразная мудрость человека, чей народ пережил в начале века кровавое изгнание с родных земель в Западной Армении, был на грани уничтожения.
Оставаясь советским деятелем культуры, Хачатурян всю жизнь был глубоко погружен в армянский культурный контекст, напитан им. Даже гимн Армянской ССР, написанный Хачатуряном в 1944 году, основан на духовных армянских песнопениях — шараканах. И этот гимн — нисколько не советская вещь, в чем его сейчас многие на родине упрекают. Ему часто бросали упрек, что он не композитор, а компилятор, что использует музыку сазандаров, народных музыкантов, хранителей армянских музыкальных традиций. А Хачатурян эти вещи с детства естественным образом впитал и прекрасно развивал, делал основой для собственных потрясающих симфонических открытий!
— Каково в вашем фильме соотношение придуманного и реального? Например, сцена на пермском рынке, где Шостакович, Хачатурян и Ойстрах втроем исполняют «Мурку»… На чем вообще вы основывались, когда писали сценарий?
— Все факты в этом фильме реальные, в эмоциональном плане совершенно точно. А в биографическом, что касается конкретно этой сцены — она произошла чуть раньше. Несколько музыкантов и композиторов в одном вагоне ехали в эвакуацию. По дороге их обокрали — вынесли весь провиант, выделенный эвакопунктом Ленинграда. А с ними в эвакуацию ехали их семьи, дети, женщины. Учитель Хачатуряна Мясковский был в том же вагоне и был очень болен. У них были с собой инструменты, и у Давида Ойстраха возникла идея: играть на полустанках, на станциях, чтобы немного заработать. И они это сделали, несмотря на морозы и скудную в целом продуктовую ситуацию в стране… Но мне хотелось показать этой сценой, что мои герои были людьми внутренне свободными и всегда готовыми к импровизации.
— Хачатурян пишет к почти готовому балету «Гаянэ» знаменитый «Танец с саблями» — это происходит в эвакуации, в Перми, в 1942 году. Пишет «из-под палки», по приказу: согласно вашей версии, работу над музыкой к балету он считал завершенной и полностью посвятил себя созданию своей Второй симфонии. Но от композитора Хачатуряна, либреттиста Державина, балетмейстера Анисимовой постоянно требуют еще большего «патриотизма» и актуальности. В итоге финал «Гаянэ» был насильно изменен — герои балета уходят на фронт, под музыку «Священная война» Александрова… Этот эпизод также взят из жизни?..