Премьер-министр «русского Тайваня»
В Берлине на 65-м году жизни 28 октября 1921 года скончался тайный советник Александр Васильевич Кривошеин — один из лучших представителей царского чиновного корпуса. Неизбежно взяли свое потрясение от гибели старших сыновей и крымской эвакуации вкупе с застарелой сердечной болезнью. Публикуем первую из двух статей о жизни Кривошеина.
«Пример Витте, Столыпина и Кривошеина показывает, что старый режим умел отбирать людей,— с сожалением писал Петр Струве, откликнувшийся на смерть государственного деятеля.— К сожалению, он не умел их хранить».
Кривошеин остался в отечественной истории как умный и недооцененный созидатель фундаментальных социальных институтов, без которых никакие российские перспективы невозможны. В Санкт-Петербурге до сих пор сохранился доходный дом на Сергиевской, 36 — ныне улица Чайковского,— где ближайший столыпинский соратник снимал квартиру, но мемориальной доски на здании нет: сейчас время других кумиров.
«На наших глазах с удивительной быстротой развивалось, улучшалось и интенсифицировалось крестьянское хозяйство. Причина этого крылась не только в технических удобствах и принципах единоличного землепользования, но, главным образом, в идейном сознании работы на собственной ниве, в радости свободного творчества и вольного труда. Неоднократные беседы с хуторянами меня в этом определенно убедили. Вопрос пресловутого малоземелья, которым левые круги махали как красной тряпкой и вели лживую пропаганду… в большинстве случаев перестал существовать <…> Года через три мы уже не справлялись со все нараставшими запросами [о землеустройстве]». Из воспоминаний бывшего вице-директора департамента земледелия Главного управления землеустройства и земледелия, камергера Высочайшего Двора Федора фон Шлиппе
Самостоятельный дворянин
Вопреки стереотипным представлениям управлением огромной империей накануне революции занимались не «помещики и капиталисты», а образованные бюрократы-гуманитарии, бывшие органичной частью российской интеллигенции со всеми ее достоинствами и недостатками. Абсолютное большинство из них принадлежало либо к представителям дворянства, не имевшим земельной собственности, либо к разночинцам, добившимся высокого социального статуса благодаря личным трудам и жившим за счет жалованья.
К последним относился и Александр Кривошеин, родившийся 19 (31) июля 1857 года в Варшаве, в семье офицера армейской артиллерии Василия Федоровича Кривошеина (1829–1894). Он происходил из крестьян Воронежской губернии, выслужил личное дворянство и вышел в отставку в чине подполковника с мундиром и пенсией. Таким образом, дети Василия Федоровича по начальному сословному положению становились потомственными почетными гражданами. Мать — Юлия Ивановна (†1908) — католичка, происходила из обедневшего шляхетского рода Яшинских. Материальное положение родителей оставалось скромным, но мамина энергия в ведении домашнего хозяйства позволила получить хорошее образование Александру и любимой им сестре Ольге (в браке Морозовой, 1866–1953).
Воспитали Кривошеина Варшавская классическая гимназия и юридический факультет Императорского Санкт-Петербургского университета. К концу последнего царствования не менее четверти представителей бюрократической элиты вышли из стен столичного университета, в том числе более 15% получили образование на юридическом факультете. К собственному, чужому и корпоративному достоинству они относились особенно внимательно. Уже достигнув карьерной вершины, Кривошеин желал, чтобы подчиненные обращались к нему по имени-отчеству, избегая формальных титулований.
«В таком огромном государстве как Россия нельзя всем управлять из одного центра, необходимо призвать на помощь местные общественные органы и силы, в распоряжение которых нужно предоставить материальные средства. <…> Я уверен, что недалек тот час, когда настанет тесное сближение земств и моего ведомства. Этому мне нужно только радоваться, ибо в этом залог жизненности моих воззрений и убеждений. Я считаю, что Отечество наше лишь в том случае может достигнуть благоденствия, если не будет больше разделения на пагубное „мы и они“, разумея под этим правительство и общество, как бы представляющие собой две самостоятельные стороны, и когда будем говорить просто „мы“, разумея под этим правительство и общество вместе». Из речи Александра Кривошеина на открытии сельскохозяйственной выставки. Киев, 1913 год
Русские европейцы
Отличительная черта редкого жизнечувствия Александра Васильевича заключалась в его тонкой способности ценить в равной степени драгоценные плоды высокой европейской культуры и подлинной русской старины. Благодаря дружбе с искусствоведом Адрианом Праховым Кривошеин познакомился с Мамонтовыми, Крестовниковыми, Якунчиковыми. В 1892 году, в бытность чиновником, служившим по линии МВД, он женился на дочери профессора Московского университета Елене Геннадьевне Карповой (1870– 1942), чья мать Анна Тимофеевна принадлежала к богатой семье Морозовых. Прахов привил Александру Васильевичу любовь к итальянским путешествиям, а Савва Мамонтов пробудил интерес к русской художественной жизни. В подмосковном Абрамцево будущий глава правительства Юга России встречался с Михаилом Нестеровым, Валентином Серовым, Виктором Васнецовым. Серебряный век формировал взгляды и ценности незаурядного чиновника, чья служба постепенно перерастала рамки простого формулярного списка. Отказавшись от казенной квартиры в доме на Мариинской площади, Александр Васильевич предпочел снять более дорогую на Сергиевской, но обставил жилье по своему вкусу. В его домашней коллекции хранились работы Джованни Каналетто, Жака д’Артуа, Пауля Бриля, Яна Брейгеля и других европейских мастеров. И здесь же с их полотнами соседствовала оригинальная версия «Трех богатырей» Васнецова.