Французская Революция сделала надпись «Здесь танцуют» на месте Бастилии

Наука и жизньИстория

Здесь танцуют!

Евгений Ломовский (г. Тулуза)

Площадь Бастилии 14 июля 1790 года. Неизвестный художник. Предположительно 1790—1795 годы. Эстамп. Музей Карнавале, Париж.

14 июля 1790 года французская Революция сделала надпись «Здесь танцуют» на месте Бастилии, снесённой королевской крепости-тюрьмы. Годом раньше её взял народ Парижа; головы коменданта Бастилии маркиза де Лонэ и городского администратора де Флесселя народ Парижа отрезал ножом и радостно пронёс по столичным улицам на остриях вознесённых пик. Как если бы ничего не случилось, на балах во дворцах и в фамильных замках оставались в употреблении прежние церемонные телодвижения. Крестьянская же страна привыкла к деревенским танцам помолвок, свадеб, крестин; на праздник они выплеснулись и на новую площадь Бастилии, и на площади иных городов Франции. В разных провинциях танцевали по-разному, как говорили на разных языках.

От души повеселившись, парижский люд погрузился в скудную свою жизнь. Столица терпела нехватку продовольствия. Запасы таяли и пополнялись с трудом. Всё без конца дорожало, прежде всего хлеб. На кого могли положиться в отчаянной нужде эти бедняки, в любой момент готовые взбунтоваться? Громогласный «оратор народа» Оноре Габриэль де Мирабо, граф; гениальный учёный Никола де Кондорсе, маркиз; генерал, герой американской революции Жильбер де Лафайет, маркиз — эти деятели «голубой крови» высказались за отмену привилегий знати, за установление нового конституционного режима. Но буйные толпы распевали: «На фонарь аристократов!» — и доверились совсем другим политикам…

…В преддверии муниципальных выборов Париж был поделён на 48 секций, и 21 мая 1790 года депутаты Национального учредительного собрания, рождённого Революцией, узаконили вместо прежней мэрии Коммуну города Парижа и её Генеральный комитет. Рядом с общенациональным представительством в столице появился второй центр власти. О долгом их мирном сосуществовании не могло быть и речи. Кипели словесные — пока — распри. Напряжение возрастало с каждым новым событием, а события революционная действительность поставляла изо дня в день.

Национальное собрание декретом от 19 июня 1790 года упразднило благородство по крови и наследственные титулы.

Вслед за «эмигрантом первого дня», младшим братом короля и будущим Карлом X, офицеры-контрреволюционеры из знатных фамилий поспешили за границу. Они нашли прибежище в Австрии, Пруссии, Англии, России. Многих не успевших бежать Коммуна заключила в тюрьмы.

Законодатели распустили средневековые цеха ремесленников и торговцев. Дополнили этот акт законом 14 июня 1791 года, которым бросили вызов парижскому простонародью, санкюлотам, запретив любые объединения рабочих и забастовки.

Учредительное собрание завершило свои дебаты 3 сентября 1791 года, проголосовав за новую конституцию. Она гарантировала свободу слова, печати, свободу отправления религиозных культов — всех, к каким граждане принадлежат.

Католическая церковь, до того времени во Франции официальная, была реорганизована, превращена в независимую от папства Конституционную церковь, подчинённую государству. Монашеские ордена были упразднены, а церковное имущество обращено в национальную собственность и частично выставлено на распродажу. Священнослужителей обязали поклясться, что они будут всеми силами поддерживать почти уже готовую новую конституцию, неустанно заботиться о том, чтобы прихожане были верны нации, закону и королю. Папа Пий VI, промолчав два месяца, призвал такую присягу не приносить, а тем, кто уже на это пошёл, от неё отречься. Дипломатические отношения между Святым престолом и Францией были разорваны, хотя специальный декрет позволил непокорным священникам служить мессу.

Пленник Революции, пребывавший в своём дворце Тюильри, конституционный либеральный монарх Людовик XVI колебался, тянул время, прежде чем некоторые декреты против эмигрантов и клириков, отказавшихся присягать государству, всё же подписал. Против своей воли. Как ни нерешителен он был, как ни пытался избежать столкновений, чреватых гражданской войной, чаша его унижений и терпения в конце концов переполнилась. 20 июня 1791 года под покровом темноты, с паспортами, выписанными русской баронессе Анне Корф, королевская семья бежала из Парижа. Путь был короток. Благодаря отличному изображению на новенькой ассигнации особу Его Величества опознали и августейших беглецов вернули в столицу под надёжным эскортом, слишком походившим на конвой.

Депутаты немедленно постановили отстранить короля от исполнения отведённых ему функций. Газеты набросились на него как на дезертира, оставившего свой пост в трудный момент, как на человека, вступившего в сговор с эмигрантами с целью восстановить абсолютизм. Петиция депутатов, составленная для представления в Учредительное собрание, требовала окончательно отрешить Людовика XVI от власти и установить новый режим. Каким он должен быть, прямо не говорилось, но было яснее ясного — Республикой, так что с этого момента Революция приобрела новый смысл. Основным редактором документа был журналист Жак-Пьер Бриссо. Это он в мае 1789 года основал первую революционную газету «Французский патриот», он был при штурме Бастилии, и это ему, как бывшему узнику, триумфаторы вручили ключи от поверженной твердыни.

Жак-Пьер Бриссо. Портрет кисти художника Жана Фукэ. 1792 год. Масло. Национальный музей Версальского дворца, Версаль.

Однако 16 июля 1791 года ассамблея большинством голосов уже возвратила королю его прерогативы: ей был нужен действующий глава государства, чтобы новую конституцию санкционировать.

На следующий день, воскресный, радикальные организаторы из политических клубов возложили на алтарь, сооружённый на Марсовом поле, ещё один проект петиции для подписания. Невзирая на запрет, обнародованный Коммуной Парижа, собралась двадцатитысячная праздничная толпа. Здесь танцевали! Но музыку, песни, радостные крики прервал резкий треск барабанов — военный сигнал «К атаке!». Во главе крупного отряда, который привёл мэр Парижа Жан Сильвен Байи, развевался красный флаг — знак, что войска могут стрелять в народ.

Раздался выстрел. Кто стрелял, осталось неизвестным. Целили будто в Лафайета, но командующего национальной гвардией пуля не задела. Национальные гвардейцы ответили беглым огнём. Пало, по меньшей мере, пятьдесят человек.

Тотчас было возбуждено судебное преследование наиболее активных лиц из политических клубов. Как подстрекателей арестовали журналиста Жака-Рене Эбера вместе с типографом и продавцами его газеты «Папаша Дюшен», сотрудников газеты «Друг народа», которую издавал Марат (так в образованной, очень тогда франкоязычной России почему-то на английский манер назвали Жана-Поля Мара), разыскивались и другие работники прессы. В сентябре всех амнистировали по предложению короля.

В последний раз власть города Парижа действовала в согласии с избранниками Франции, и потому национальная гвардия получила единодушную благодарность и от Коммуны Парижа, и от Учредительного собрания. Тем не менее залпы 17 июля 1791 года нанесли такой непоправимый урон популярности Лафайета, что в октябре он подал в отставку. А Байи не остался мэром столицы, поскольку парижские санкюлоты не простили ему кровопролитие этого дня.

Как было предусмотрено, король подписал свежую конституцию и присягнул ей на верность; Учредительное собрание, исполнившее свою роль, было распущено; и никакой его депутат не мог выставить свою кандидатуру на выборах в новое, Законодательное, собрание. Оно открылось 1 октября 1791 года.

Казалось, конституционная монархия обрела должные формы и порядок, а политическая жизнь вошла в гладкую колею. И её не могли нарушить эмигранты, стоявшие у границ Франции с их невеликим войском, набранным в надежде сокрушить Революцию. Они взывали о помощи к европейским монархам, но символические их покровители оставались к этим просьбам глухи. Император-австриец Леопольд II и прусский король Фридрих-Вильгельм II выразили готовность выручить Людовика XVI, как только волосок упадёт с его парика, но непременно вместе с прочими державами, которые — все! — были заняты другими делами.

Ничто, по крайней мере в этот момент, не угрожало Франции. И всё же в Париже день ото дня укреплялось мнение, что война неизбежна. Левые революционеры, и более всех сторонники Жака-Пьера Бриссо, видели в коронованных «тиранах» Европы врагов новой Франции, готовых на неё броситься, чтобы уничтожить все преобразования. Республиканцы, они желали сделать завоевания Революции необратимыми и пойти дальше. Хотя Карл фон Клаузевиц ещё не отчеканил свою знаменитую формулу, они уже считали, что «война есть продолжение политики иными средствами». И потому желали войны.

«Пришло время нового крестового похода, — воскликнул Бриссо в Якобинском клубе 31 декабря 1791 года, — крестового похода за всеобщую свободу». И в Законодательном собрании он снова и снова призывал к войне против европейских монархов, чтобы предупредить их несомненное нападение на революционную страну. Сменяя друг друга на трибуне, от него не хотели отстать и другие депутаты, будь то его близкие сподвижники или самые радикальные якобинцы, или даже умеренные центристы, колебавшиеся между различными группами и суждениями. Все были охвачены боевым пылом, все были за войну!

Почти все.

В том же Клубе якобинцев произносил одну длинную речь за другой Максимилиан (точнее было бы произносить Максимильен) Робеспьер. Речи против войны. Нет, он, конечно, и не заикался — как, впрочем, и другие ораторы — о тяготах, о бедствиях, о смертельных потерях, которые сулила война, привычная в ту эпоху, как ветер, дождь или гроза, «война в кружевах».

«Никто не любит миссионеров, приходящих с оружием; отразить их — вот первое, что диктует природа и осмотрительность», — отвечал Робеспьер проповеднику экспорта Революции. Он приводил также иные весомые аргументы. Согласно им война усилила бы исполнительную власть, враждебную, по его утверждению, Революции; укрепила бы позиции генералов-аристократов, королевского двора и самого короля, мечтающих перечеркнуть конституцию и лишить народ свободы. Прежде чем ополчаться на неприятеля внешнего, надо раздавить врага внутреннего, он «здесь, среди нас», и он опаснее, чем любые эмигранты, доказывал Робеспьер.

«Здесь, среди нас» находился Жак-Пьер Бриссо. В революционном лагере, как и вне его, влияние этого соперника непримиримых радикалов было в тот момент неизмеримо шире и больше, чем политический вес его многоречивого оппонента, заслужившего прозвище Неподкупный.

Его война — та, которую развязал Робеспьер, — была войной против Бриссо и бриссотистов, какого бы мнения те ни придерживались. И со скромных своих позиций Неподкупный повёл стратегическое наступление, чтобы перехватить ведущую роль на французской политической арене и продвигать Революцию на свой лад. В немалой степени ещё и поэтому Робеспьер протестовал против вступления Франции в войну в Европе.

Франц II, король Богемии и Венгрии, ещё не избранный новым австрийским императором1, естественно, отверг французский ультиматум с требованием разоружить и выслать эмигрантов-контрреволюционеров. Воинственная риторика в Париже понудила его придвинуть армию к границе Франции. Так же поступил его союзник прусский король.

1 Это случится позже, в 1804 году.

По предложению Людовика XVI депутаты Законодательного собрания приняли 20 апреля 1792 года декрет, объявляющий войну Францу II. Они проигнорировали возражения Робеспьера. Из 750 голосов лишь 7 было подано против, и Франция почти непрерывно будет воевать вплоть до разгрома в 1815 году. И подведёт итог: два миллиона убитых французов. А пруссаки, англичане, русские, австрийцы, поляки, испанцы?..

Уже в первые месяцы боевых действий стало ясно, что не получилось ни освободительного марша под фанфарную музыку, ни кружевных баталий, ни маленькой победоносной войны. Колонны неприятеля подступили к воротам Парижа. «Отечество в опасности!» — провозгласил 3 июля 1792 года с трибуны ассамблеи депутат от департамента Жиронда Пьер Виктюрньен Верньо (а вовсе не Дантон, как назойливо утверждает легенда). Внесённый им декрет ассамблея приняла 11 июля и призвала добровольцев записываться в армию. Прокламация, опубликованная от имени прусского командующего Брунсвика (так французы называли герцога Брауншвейгского), запугивала их беспощадным военным трибуналом — и вызвала взрыв патриотического энтузиазма.

Парижские секции посчитали, что их час настал. Ночью с 9 на 10 августа они заняли здание муниципалитета, объявили существовавшую Коммуну недействительной и сформировали новую — Повстанческую. Её комиссарами стали избранники санкюлотов, в абсолютном большинстве революционеры крайнего толка.

«Вчера было рано, завтра будет поздно...»

В полночь парижан растревожил набат колоколен; он разбудил депутатов, часть их срочно сошлась на чрезвычайное заседание Законодательного собрания.

Тщательно подготовленное восстание развивалось по чёткому плану. Цель — Тюильри, резиденция короля. Оберегать её от любых покушений был обязан командир национальной гвардии города Парижа Манда де Грансе. Его вызвал в мэрию Жорж Дантон, популярнейший из революционеров, который как раз вечером 9 августа вернулся в Париж после порядочного отсутствия. И больше в течение всего дня Дантона никто нигде не видел. В перепалке де Грансе застрелили из пистолета; санкюлоты по их революционной традиции отсекли его голову, подняли её на пику. Де Грансе заменили другим генералом, который круто развернул национальных гвардейцев и повёл их правильными колоннами на штурм Тюильри. Наступление значительно усилили марсельские и бретонские добровольцы, заранее вызванные парижскими якобинцами. Повстанцы взяли Тюильри после упорного боя, в котором полегло множество швейцарских гвардейцев, личной охраны короля. Их убивали и тогда, когда они прекратили сопротивление по приказу Людовика XVI. Он сам и его семья укрылись в Законодательном собрании, заседавшем рядом с дворцом. Через три дня Коммуна Парижа арестовала королевскую семью и заключила в бывшую Башню тамплиеров.

Штурм дворца Тюильри 10 августа 1792 года. Художник Жан Дюплесси-Берто. 1793 год. Масло. Национальный музей Версальского дворца, Версаль.

Кто организовал эту «вторую революцию», кто персонально ею руководил? Об этом, как говорится, история умалчивает. До сих пор.

«Человеком 10 августа» нередко называли Дантона, но без всяких доказательств. Перед выступлением марсельцы и бретонцы регулярно совещались в доме столяра Мориса Дюпле, у которого нашёл кров Робеспьер. В ходе боёв 10 августа нигде не были замечены ни Робеспьер, ни Марат, ни другие якобинские лидеры: исход парижской акции был слишком непредвиденным, и они предпочли не рисковать. Зато уже на следующий день после победы санкюлотов секция Пик сделала Робеспьера своим представителем, а 27 августа — председателем.

Всю полноту власти захватила Коммуна Парижа; ассамблея же — Законодательное собрание, законно избранное Францией, — не обладала более никакой. Депутаты её попали в двусмысленное положение, особенно Бриссо и его фракция. Они постоянно настаивали на упразднении монархического режима и учреждении республиканского, но исключительно конституционным путём, а не посредством насильственного переворота. Они нашли выход, и осаждённое восставшими заседание единогласно постановило провести срочные выборы в новое собрание — Конвент.

В Коммуне народный комиссар Робеспьер выступил 1 сентября 1792 года c программной речью: «Никто не осмеливается назвать предателей, — упрекнул он революционный лагерь. — Ну что ж! Я, ради блага народа, я их назову. Я обличаю Бриссо, губителя свободы; я обличаю интриганов из Жиронды... Я изобличаю их в том, что они продали Францию Брунсвику, что авансом они получили плату за свою подлость». Клевета, конечно, но он провозгласил свою ближайшую политическую цель — уничтожить соперников, которых, чтобы снизить их значение, ложно наименовали позднее «жирондистами». Далеко не все они были именно из этого департамента Франции.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Как люди заселяли Америку? Как люди заселяли Америку?

Из всех обжитых человеком частей света Америка была заселена в последнюю очередь

Наука и жизнь
«В разводе я обвиняю свекровь» «В разводе я обвиняю свекровь»

Часто мы повторяем сценарии и ролевые модели, заложенные еще в детстве

Psychologies
Стимуляция бедности. Почему увеличение детского пособия никому не принесет пользы Стимуляция бедности. Почему увеличение детского пособия никому не принесет пользы

Увеличивая размер пособия, правительство оказывает медвежью услугу матерям

Forbes
На какой высоте вешать телевизор на стену? На какой высоте вешать телевизор на стену?

Насколько высоко должен стоять или висеть телевизор?

CHIP
8 алкогольных коктейлей с самыми смешными названиями (посмеяться и напиться) 8 алкогольных коктейлей с самыми смешными названиями (посмеяться и напиться)

Одно дело от алкоголя начать смеяться, другое — уже от одного названия

Playboy
Кто такая Диана Сильверс и почему ее называют звездой поколения Z Кто такая Диана Сильверс и почему ее называют звездой поколения Z

Эту актрису Оливия Уайлд выбрала для своего режиссерского дебюта

Vogue
Несвободный художник. Чем живет и как выживает культура в Северной Корее Несвободный художник. Чем живет и как выживает культура в Северной Корее

Что на самом деле происходит в одной из самых закрытых и тоталитарных стран мира

Forbes
Остановить маятник Остановить маятник

«Дело Голунова» не должно стать эпизодом борьбы между либералами и силовиками.

Эксперт
Россия — Япония: перспективы креатива Россия — Япония: перспективы креатива

Чему Россия могла бы научиться у Японии для развития региональных экономик

Эксперт
Почему картошка летает? В брюссельском Bozar открылась выставка современного российского искусства Почему картошка летает? В брюссельском Bozar открылась выставка современного российского искусства

Как выглядит современная Россия и ее искусство из окна поезда

Forbes
Труман Капоте о Мэрилин Монро: «Прекрасное дитя (разговорный портрет)» Труман Капоте о Мэрилин Монро: «Прекрасное дитя (разговорный портрет)»

Труман Капоте и Мэрилин Монро

Esquire
Обзор камеры Sony Alpha 6400: резкая и бескомпромиссная Обзор камеры Sony Alpha 6400: резкая и бескомпромиссная

Тестируем цифровую беззеркальную камеру начального уровня Sony Alpha 6400

CHIP
25 все еще (почему-то) крутых вещей 25 все еще (почему-то) крутых вещей

Есть в этом переменчивом мире вещи и люди, которые забыли выйти из моды

Maxim
50 оправданий людей, которые не хотят меняться 50 оправданий людей, которые не хотят меняться

Что мешает нам стать другими, даже если мы знаем, что перемены необходимы

Psychologies
Редкая птица Редкая птица

Паулина Андреева — из тех актрис, кто не стремится к бешеной популярности

Glamour
Само несовершенство. Почему женщины не любят себя Само несовершенство. Почему женщины не любят себя

Как полюбить себя, если с самого детства от вас требовали быть идеалом

Forbes
Древняя тайна в сердцевине ваших хромосом Древняя тайна в сердцевине ваших хромосом

Генетики нашли большие фрагменты ДНК вымерших видов человека

СНОБ
Три четверти бизнесменов не успели поставить онлайн-кассы к 1 июля Три четверти бизнесменов не успели поставить онлайн-кассы к 1 июля

Предпринимателям, не успевшим подключить онлайн-кассы, могут грозить штрафы

Forbes
«Люди Икс: Темный Феникс» — последний фильм до покупки Fox компанией Disney, который задумывался эпичным, а вышел рассеянным «Люди Икс: Темный Феникс» — последний фильм до покупки Fox компанией Disney, который задумывался эпичным, а вышел рассеянным

О фильме «Люди Икс: Темный Феникс»

Esquire
Сезон охоты Сезон охоты

Шанс найти хорошую работу есть даже в разгар отпускного сезона

Лиза
Грустный «Сторож». Новый фильм Юрия Быкова — о злых бандитах и тоскливых охранниках Грустный «Сторож». Новый фильм Юрия Быкова — о злых бандитах и тоскливых охранниках

Почему фильм Юрия Быкова «Сторож» получился не для широкого проката

Forbes
«Уловка-22» — новый антивоенный сериал, который выглядит как комедия «Уловка-22» — новый антивоенный сериал, который выглядит как комедия

На сервисе Hulu вышел мини-сериал «Уловка-22» по роману Джозефа Хеллера

Популярная механика
5 правил идеальной вечеринки 5 правил идеальной вечеринки

Веселиться на классном мероприятии легко, а организовать его – целое искусство

GQ
Мифы о любви, которые мешают отношениям и портят самооценку Мифы о любви, которые мешают отношениям и портят самооценку

Проблемы влюбленных — одна из самых волнующих тем

Psychologies
Несостоявшаяся невеста: история проклятого платья Анны Бейкер Несостоявшаяся невеста: история проклятого платья Анны Бейкер

Жутковатая, но романтичная история Анны Бейкер и ее белого платья

Cosmopolitan
«Они шакалят у больниц». Как оштрафовать эвакуатор «Они шакалят у больниц». Как оштрафовать эвакуатор

Почему эвакуаторы перекрывают движение и куда можно пожаловаться на их работу

РБК
9 лучших фильмов про зомби апокалипсис (посмотри ночью и проверь, какой ты смелый) 9 лучших фильмов про зомби апокалипсис (посмотри ночью и проверь, какой ты смелый)

Тяжелый денек? Пора включить фильмы про зомби апокалипсис!

Playboy
Тест и обзор DSLM-камеры Fujifilm X-T30: урезанная, но классная Тест и обзор DSLM-камеры Fujifilm X-T30: урезанная, но классная

Fujifilm X-T30 — это DSLM-камера с APS-C-матрицей

CHIP
Транспорт будущего: миф или реальность? Транспорт будущего: миф или реальность?

Разбираемся, на чем мы въедем в 2025-й год

Популярная механика
«Один раз превысил — мы позвоним». Почему каршеринг стал опасным «Один раз превысил — мы позвоним». Почему каршеринг стал опасным

Как в ГИБДД намерены бороться с неадекватами за рулем каршеринговых автомобилей

РБК
Открыть в приложении