Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Сергей Жуков. Наивный мишка
В
конце девяностых меня спросили: «Каким вы видите свое будущее лет этак через десять?» Я со смехом ответил: «Неужели вы думаете, что в тридцать я все еще буду петь «Крошка моя»?! Нет, все девчонки-юбчонки останутся в прошлом». Мне исполнилось тридцать, и меня снова спросили о планах. Я повторил ответ: «Уж в сорок точно не буду скакать под «Забирай меня скорей!». Сейчас мне сорок пять, я скачу и пою «Ну где же вы, девчонки», и десятки тысяч людей в зале тоже скачут и мне подпевают.
— В мае исполнится двадцать пять лет дуэту «Руки Вверх!» и сорок пять лет вам, Сергей. Есть о чем поговорить! В конце 1995 года вы с Алексеем Потехиным передали на одну популярную радиостанцию кассету с парой песен и подписали: «Эта музыка заставит вас поднимать руки вверх». Названия у дуэта еще не было. Но спустя короткое время страна уже плясала под «Студента» и «Малыша», начался триумф группы «Руки Вверх!». На что вы в то время рассчитывали, сколько лет жизни отпускали проекту?
— В девяностых вообще никто не заглядывал в будущее, максимум — на год вперед. Любой бизнес: ларек, магазин, музыкальные группы — облагался бандитской данью, можно было не проснуться в одно прекрасное утро. И у нас, разумеется, практически сразу была «крыша». Ребятки говорили нам прямым текстом, что переломают руки-ноги, если, не дай бог, мы чего-нибудь отчебучим без разрешения. Или хоть одно плохое слово скажем о нашем продюсере Андрее. В общем, время было интересненькое и загадывать, что нас ждет впереди, было просто глупо.
— Времена изменились, многое уже забыто. Как было организовано «крышевание» популярного бойз-бенда?
— Продюсер договаривался с какой-то определенной группировкой, так называемой «крышей», о защите от других бандитов. И если те вдруг приходили требовать «дань», их просто отсылали к «своим» браткам: пусть договариваются — нас не касается. Мы с Лешей жили тогда в Бирюлево, снимали «однушку». Крышевали нас местные же, из известной ореховской группировки. До поры до времени мы не знали, как эти ребята выглядят, пока однажды не дали интервью какому-то изданию.
— А чем бандитов могло заинтересовать интервью?
— Мы выступили в парке Горького на фестивале «Танцующий город». Спели три песни — «Лав-стори», «Студент» и «Доброе утро», других и не было. Мы изумились, когда со сцены вдруг увидели, как многотысячная толпа взметнула вверх руки и запела вместе с нами. А ведь тогда не было Интернета, нас не показывали по телевизору, песни расходились исключительно на кассетах. В этом и состоит уникальность группы «Руки Вверх!» — она сразу стала народной.
После выступления, в полной эйфории, мы дали интервью. На вопрос, как себя ощущаем после такого триумфа, я неосторожно, на эмоциях, выпалил: «Мы вышли со сцены, и тут наш продюсер, как сайгак, несется и кричит: «Ребята! Я снял такое крутое видео!» И что-то там еще... Сказал и сказал. И забыл.
И вот сидим мы с Лешей дома, звонок в дверь. Открываем. На пороге парень — два метра ростом, вес под двести килограммов. Он реально не помещался в дверной проем.
Молча вошел, и началось:
— Сели сюда на диван! Так что, у тебя продюсер — сайгак, говоришь? Ты что, туполобый?!
Я, двадцатилетний мальчишка, растерялся, лепечу:
— Да я... да в смысле он быстро бежал... Это же художественное сравнение...
Амбал послушал-послушал и говорит:
— А давай я тебе сейчас руки сломаю, чтобы ты свои песенки больше не писал? Еще раз скажете что-то плохое, пеняйте на себя. Хорошего вечера, мальчики! Да, и чтобы к телефону не подходить, трубку не брать! Если надо, сам приеду.
Так мы впервые увидели того, кто нас крышует. Спустя короткое время нарушили его запрет. Зазвонил городской телефон, никаких мобильных еще не существовало. Леша неосмотрительно снял трубку и услышал знакомый недобрый голос: «Ты офигел, что ли?!»
Забегая вперед, скажу, что с этим амбалом Ромой мы позже подружились, как ни странно. Он плакал под наши песни, ездил с нами по гастролям, охранял.
А вот для нашего продюсера эти угрозы стали началом конца, потому что глупо запугивать нормальных молодых мальчишек. Пришел бы и сказал: «Ребята, обдумывайте все то, что говорите прессе». Не надо долгих объяснений, все понятно. Никогда в жизни я не повторил бы ошибки, если бы он выбрал дружеский тон.
Мы с Лешей поняли, что мир недобрый, а продюсер — не наш человек. Хотя он любил повторять: «Вы мои любимые... Прекрасные...» Единственное, что его волновало, что нас переманят, перекупят. Группа невероятно быстро набирала популярность.
— И как вы вырвались из кабалы?
— Непросто. Мы сами попросили помочь. Через два года, в 1999-м, после очередных гастролей прямо у трапа самолета нас встретили «бойцы» и отвезли под охраной в гостиницу «Украина». «Маски-шоу», броневик, вооруженные люди — все как положено.
Нас заперли в люксе на цокольном этаже, приставили охрану и сказали, что просто так вы, ребята, в свободное плавание не уйдете. Будут терки, за вас все решат. Но чтобы вы остались в живых, следует решить вопрос «по протоколу», как положено... Мы с Лешей отправили своих родных и членов команды подальше от Москвы и четыре дня не покидали номер.
Эта история важна не тем, что бандиты разбирались в судьбе нашей группы. Ценно другое. В люксе стоял рояль. Чтобы чем-то себя занять, я целый день сидел за ним, наигрывал. Вдруг рождается одна песня, а вместе с ней гениальная идея! Говорю Потехину: «Леш, если такой проект получится, наша популярность станет космической! Мы вообще всех порвем».
Фишка была в объединении «Руки Вверх!» с другой мегапопулярной в те годы командой — «Иванушками International». Мы с ребятами несколько лет шли в параллель, поклонников и у нас, и у них миллионы. И я решил породнить фанатов, записать песню, снять совместный клип. После этого и мы, и «Иванушки...» собирали бы в разы больше стадионов. Хотя, повторюсь, популярность и у нас, и у них была зашкаливающей!
Одним словом, пока шли бандитские разборки, я написал песню и мы с Потехиным позвонили в продюсерский центр, который занимался «Иванушками...». Трубку снял какой-то человек, выслушал мое предложение и выдал: «А мы со всякой фигней не поем. До свидания».
Позже я общался и с Рыжим, и с Кириллом, они ничего не слышали о моей идее, им никто ничего не сказал. И они не представляют, кто меня тогда послал.
— Что стало с той песней?
— Вы ее знаете как самый главный наш хит — песню «Алешка». Изначально она звучала так:
Любишь ты Андрюшку
Больше, чем меня.
О Кирилле ты вздыхаешь зря.
Об Олеге все твои мечты.
О Сереге позабыла ты.
Но поскольку моя идея провалилась, я сказал Потехину: «Ну и фиг с ними, споем сами». Переписал слова, и все.
А дальше, после заточения, нас повезли на разборку. Мы должны были выслушать вердикт бандитов и подтвердить принятое решение.
Можно сколько угодно говорить о девяностых, но знаете ли, существовали «понятия». Иначе говоря, «джентльменские соглашения», пусть и криминальные. Слово решало все. Если обещали, что с тобой ничего не будет, можно было больше не беспокоиться.
В тот день решено было вот что: мы отрабатываем пятьдесят концертов, вся выручка отходит продюсеру. И расходимся, при этом расставание никто никак не комментирует.
Но этот человек совершил ошибку, и его промах стал нашим козырем. После того как мы спрятались в гостинице, он на нервах собрал пресс-конференцию и рассказал, какие Жуков с Потехиным ужасные гады, его кинули. Все продюсеры должны нас остерегаться. Следом вышла статья в пошлой желтой газетке, где он нас самих и наши семьи оскорблял так, что в приличном издании нельзя повторить.
По бандитским представлениям «Руки Вверх!» оказались потерпевшей стороной, так нельзя себя вести. Мы, разумеется, потребовали извинений.
Следующие три месяца, хотя ни копейки не зарабатывали, провели в эйфории. Впереди маячила свобода: осталось двадцать пять концертов, двадцать, десять, все, последний! Бинго!
Расквитались и стали работать на самих себя. Материально стало намного легче. До этого, давая по полсотне концертов в месяц, мы жили относительно скромно. Бесконечно экономили, откладывали, пытались накопить. А тут, спустя буквально пару месяцев, я купил новый автомобиль и следом квартиру.
Угадайте, где мы с Потехиным хранили деньги? Долго ломали голову, а потом придумали — сворачивали долларовые купюры в трубочки и запихивали в носки. Причем грязные. Они комочками валялись под батареей.
— С тем продюсером вы больше не виделись, он канул в Лету?
— Года три назад я вылетал из Шереметьево и на паспортном контроле через несколько человек впереди увидел его.
С момента нашей последней встречи на той самой разборке прошли долгие годы, мы не контактировали. На его выпады в прессе и голословные обвинения черт-те в чем я никак не реагировал. А зачем? Тем более что никто из представителей СМИ не удосужился обратиться к нам за комментариями, чтобы хотя бы выслушать вторую сторону. Мы поражались: ну для чего взрослый человек распускает глупые слухи? «Руки Вверх!» — одна из немногих отечественных групп, вообще никак и ничем не запятнанных. Мы не крали музыку, не напивались, не срывали концерты, не болели звездной болезнью. Светлые наивные мишки!
Поскольку разговора с Андреем не произошло, меня не покидало чувство неудовлетворенности. Психологи называют такое состояние незавершенным гештальтом, когда не поставлена финальная точка. Много лет подряд этот гештальт никак не закрывался, периодически я вспоминал то самого продюсера, то его к нам отношение... И образ оставался каким-то противным, честно говоря.
Так вот, в аэропорту, неожиданно для самого себя, я вдруг подошел к нему и протянул руку: «Привет». И в этот миг внутри обдало холодом.
Он повернулся и посмотрел так, будто увидел привидение. Долго не решался пожать мне руку, потом все же это сделал. Мы не разговаривали, но стало легко.
На следующий день в соцсети я прочитал его пост о том, что все совершают ошибки, но надо оставаться людьми и он рад нашей неожиданной встрече и рукопожатию — что-то в этом духе. Я написал в комментарии, что да, я тоже рад. Гештальт закрылся.
К негативному опыту, а без него невозможна жизнь, подхожу как ко благу. И плохой опыт — тоже опыт, именно поэтому и к своим музыкантам, всем тем, кого продюсировал и кто потом уходил, отношусь бережно, уважительно, с теплотой. Вероятно, поэтому все и получается.
— Давайте перенесемся в нашей истории еще на десять лет вперед. В нулевые появились разные «Фабрики звезд». Молодые исполнители наверняка наступали на пятки «наивным мишкам»? Как дальше представляли свою судьбу, Сергей?
— Помню, как в конце девяностых меня в интервью спросили:
— Каким вы видите свое будущее лет этак через десять?
Я со смехом ответил:
— Неужели вы думаете, что в тридцать все еще буду петь «Крошка моя»?! Нет, все девчонки-юбчонки останутся в прошлом.