Когнитивный диссонанс Кремля: чем хабаровский протест опасен для власти
Чтобы справится с хабаровским протестом, Кремлю придется либо переступать через себя и найти возможность выстроить диалог с регионом, либо взять на себя серьезные риски, прибегнув к силовому ресурсу, считает политолог Татьяна Становая
Несмотря на надежды Кремля, что ситуация в Хабаровске постепенно успокоится, протесты продолжатся уже почти 20 дней. Самые массовые акции имели место 11 июля, почти сразу после ареста губернатора Сергея Фургала, и 25 июля — после назначения нового главы Михаила Дегтярева. За все это время они стали более анти-путинскими, превратились из региональной проблемы в федеральную, причем гораздо более заметную для населения, чем даже прошлогодние летние акции в Москве.
Тем временем власть начинает тестировать возможности силового ресурса: пошли первые точечные аресты, нельзя исключать и участия Росгвардии. Путинская Россия уже видела несколько мощных всплесков недовольства, но хабаровский кейс оказывается уникальным опытом, который не только вскрывает прежде не столь очевидные тенденции, но и сам по себе становится фактором влияния и на власть, и на общество.
Незнакомый противник
Первым признаком того, что с хабаровским протестом что-то не так, стал тот факт, что федеральная власть предпочла не подавлять его, по сути, не вмешиваться, и выбрала тактику замалчивания и игнорирования, рассчитывая, что постепенно все само рассосется. Почему Кремль жестко подавил прошлогодние московские протесты, но оказался и словом, и делом совершенно пассивен в отношении хабаровских событий? Кто-то скажет, что дело в столице — недопустимо бунтовать под кремлевскими стенами. Безусловно, это сильный аргумент. Однако представляется, что есть и другое объяснение.
Оно связано с тем, как Кремль понимает вопрос «кто здесь враг». В московских протестах, да и в ряде других протестных акциях последних лет, фактическим оппонентом власти, вдохновителем и организатором акций была внесистемная оппозиция, которая воспринимается федеральным центром как главный потенциальный дестабилизатор системы, идеологический союзник Запада, марионетка внешних врагов. На то она и «внесистемная» — Кремль вывел ее за пределы легитимного поля, и все попытки «выйти на свет» получают жесткую и бескомпромиссную реакцию.
Уникальность хабаровского кейса заключается в том, что в этих протестах Кремль не видит противника. Внесистемная оппозиция, хотя и пытается пристроиться, солидаризироваться с протестом, но в действительности играет второстепенные роли. Главным зачинщиком Москва называла бывшую команду Фургала, администрацию Хабаровского края, но и она в действительности играла неоднозначную роль — далеко не все в окружении арестованного губернатора были согласны с разумностью попыток провоцировать и стимулировать акции, учитывая, что это скорее станет фактором