«Империя наций: Этнографическое знание и формирование Советского Союза»
Захватив в России власть, большевики получили в свое распоряжение огромную многонациональную страну — и с неизбежностью должны были как-то решать «национальный вопрос». В книге «Империя наций: Этнографическое знание и формирование Советского Союза» (издательство «НЛО»), переведенной на русский язык Робертом Ибатуллиным, историк Франсин Хирш рассказывает, как большевики занимались «советской колонизацией» страны, а также какую роль в этом предприятии сыграли этнографы, антропологи, географы, лингвисты и другие специалисты, которые еще до революции занимались изучением народов Российской империи. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, посвященным исследованию природных ресурсов и населения Российской империи во время Первой мировой войны.
Первая мировая война и мобилизация науки
Экономические и организационные потребности Первой мировой войны облегчили налаживание тесного сотрудничества между экспертами и правительствами по всей Европе и привели к новым, более активным мероприятиям по организации, инвентаризации и мобилизации народов и ресурсов. Новые области прикладных общественных наук, до 1914 года боровшихся за правительственную поддержку, были признаны полезными для государства. Экономисты, географы и антропологи во Франции, Германии и Британии обеспечивали свои правительства картами и описями ресурсов своих стран. Российские эксперты, включая членов ИРГО и Академии наук, тоже сорганизовались для помощи военным усилиям правительства, но их участие было более ограниченным, чем у их европейских коллег. Царский режим не был склонен пользоваться услугами российских профессионалов и по-прежнему полагался в управлении делами тыла прежде всего на военных экспертов и чиновников.
Гигантские потребности войны привели к экономическому кризису в Российской империи. До 1914 года Россия сильно зависела от Запада, особенно от Германии, в производстве оружия, машиностроении, высоких технологиях и даже добыче сырья. С началом войны импорт прекратился. Западные окраины, где концентрировалась промышленность, были быстро захвачены Германией, что еще более усложнило экономические проблемы. Царский режим не знал, можно ли найти внутри России важные природные ресурсы, в том числе необходимые для производства боеприпасов; Николай II и его предшественники не поддерживали детальных научных исследований производительных сил империи.
Война также усугубила национальную проблему в России, поскольку обе стороны конфликта использовали национальную идею — и, в частности, обещания национального самоопределения — как политическое оружие для поддержки сепаратистских движений во вражеских государствах. Германское правительство поощряло нерусский национализм в Российской империи, выступая за независимость Польши и поддерживая украинские, финские, еврейские и другие националистические организации. Страны Антанты использовали аналогичную тактику против Австро-Венгерской империи. Тем временем такие мероприятия, как депортация немцев, поляков, украинцев, евреев и других групп с западных окраин и призыв инородцев, которые прежде не подлежали воинской повинности, обострили неприязнь нерусских народов к империи.
В предвоенное десятилетие многие российские этнографы, географы и экономисты усвоили ту точку зрения, что с помощью научного и другого экспертного знания можно «рационализировать хозяйственное производство», разрешить так называемый национальный вопрос и превратить Российскую империю в «современное» государство1. Глядя на европейские колониальные державы, некоторые из этих экспертов выражали интерес к инвентаризации и использованию богатых производительных сил Азиатской России ради снижения зависимости от других стран. Когда началась война, российские экономисты стали утверждать, что такой подход следует применить ко всей России, чтобы страна могла справиться с вызовом тотальной войны. В начале 1915 года выдающийся геохимик Владимир Вернадский (коллега Ольденбурга и член Государственного совета, верхней палаты молодого российского парламента) предложил, чтобы правительство и Академия наук организовали новую научную комиссию для поддержки военных усилий путем изучения естественных производительных сил империи2. Царский режим первоначально отнесся к предложению прохладно, но в конце концов принял его. В мае 1915 года Военное и Морское министерства выделили средства на учреждение Комиссии по изучению естественных производительных сил России (КЕПС). Эта новая комиссия служила техническим совещательным органом для военных нужд, инвентаризируя ресурсы и содействуя военной мобилизации экономики. В нее входили несколько видных этнографов (Ольденбург, Анучин, Вениамин Семёнов-Тян-Шанский и Лев Берг), а также геологи, геохимики и другие ученые.