Вне игры
Футбольное поле из-за кипящих на нем и вокруг него страстей напоминает поле настоящей битвы, считает Лев Рубинштейн.
О футболе говорить легко и необременительно, как бывает легко и необременительно говорить о вещах, в которых ты не понимаешь решительно ничего. Впрочем, лукавлю. Совсем не понимать в футболе невозможно. Особенно в нашей стране. Особенно человеку моего поколения. 
Особенно имея старшего брата, который, сколько я помню, тяжело и мучительно болел за «Спартак», причем болезнь эта время от времени принимала буквальные формы: когда какой-нибудь Маслаченко пропускал мимо себя этот бессмысленный шарообразный шматок грубой кожи, у брата повышалась температура и он разве что не начинал бредить. Чужая болезнь не могла не заражать. Она и заражала.
Но это уже позже. А первые мои соприкосновения с футболом случились еще тогда, в те времена, которых я не помню или помню смутно и о которых знаю в основном со слов взрослых.
Когда мне не было еще и трех лет, я потерялся. Это было так. Мама отправила меня гулять во двор. Но, естественно, не одного, а под присмотром упомянутого старшего брата — у нас с ним разница в девять лет.
Усадив меня на какую-то скамеечку и велев сидеть тихо и никуда не отлучаться, брат, конечно же, немедленно присоединился к нескончаемому дворовому футболу. Этот матч никогда не заканчивался, менялся лишь состав его участников: кто-то уходил, кто-то приходил. И никто поэтому не мог сказать уверенно, какой счет.
В общем, брат мой играл-играл, бегал-бегал, а когда в очередной раз взглянул в мою сторону, то, к леденящему своему ужасу, меня не обнаружил. Не обнаружил меня не только он, но и обе команды, обшарившие все углы и закоулки нашего двора.
Прибежала мама. Прибежали соседки, принялись обследовать окрестности. Меня нигде не было.
Одна из соседок, потеряв уже всякую надежду, зачем-то забежала в пожарную часть, находившуюся в паре кварталов от нашего дома. Зачем она туда забежала, она и сама не знала. Может быть, рассчитывала на помощь пожарных в поиске пропавшего ребенка? Или просто так — от отчаяния. Так или иначе, но, войдя в помещение, она сразу же натолкнулась на совершенно идиллическую сцену. Она увидела, как на столе в окружении хохочущих пожарных сидел симпатичный кудрявый и ухоженный мальчик в полосатом костюмчике с яблоком в одной руке и с булкой в другой и рассказывал, что родителей у него нет, что живет он под лестницей и что он не ел четыре дня.