Глава Минприроды — РБК: «У нас нет KPI по числу штрафов за вред экологии»
Александр Козлов рассказал, при каких случаях будут ограничивать выплату дивидендов промышленных предприятий, на что может быть потрачен штраф «Норникеля» и как защитить российские компании от углеродного налога ЕС
«Законодательство обязывает убирать за собой»
— Минприроды разработало законопроект об ответственности собственников промышленных предприятий за накопленный вред окружающей среде, который предусматривает ограничения на выплаты дивидендов для компаний-загрязнителей. Как это можно реализовать?
— Сегодня существует законодательство, которое обязывает всех убирать за собой, после того как деятельность предприятия прекращена. Неважно, какой это вред. Мы предлагаем ввести ответственность в отношении тех предприятий, которые являются опасными, несут угрозу жизнедеятельности и здоровью человека, почвам вокруг. Если они останутся брошенными, это будет мини-Чернобыль, который может разрастись.
За пять лет до конечного цикла деятельности предприятия [опасного объекта] — собственники компании должны предусмотреть план ликвидации, который включает экологический аудит, и обеспечить его финансирование. Если эта работа выполнена не будет, то наши коллеги из Росприроднадзора имеют право обратиться в суд. За неисполнение обязательств предусмотрена ответственность: компенсационный платеж в размере суммы ликвидационных мероприятий. В случае если этого не произойдет, то будет приостановлена выплата дивидендов [по решению суда] до момента уплаты компенсационного платежа либо предоставления плана мероприятий по ликвидации нанесенного вреда. В срок до пяти лет [до прекращения работы предприятия] действует уведомительный порядок.
Я не хочу обидеть ни в коей мере людей, которые занимаются бизнесом, содержат рабочие места и платят налоги. Но некоторые акционеры банкротят предприятие заранее либо продают объекты, несущие опасность для окружающей среды, разным физическим лицам и подставным юридическим лицам, и это становится ничейным и бесхозным.
Коллеги из бизнеса говорят: «Нельзя с самого начала [деятельности] предприятия уже откладывать на похороны». Но в данном случае никто не хочет трогать [его] деньги. Мы считаем, что предприятие должно это делать самостоятельно, предусматривая [такие расходы] в своих планах.
Я благодарен коллегам из Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), они вместе с нами участвуют в написании этого законопроекта. В начале мая его обсудили на площадке Белого дома под председательством вице-премьера Виктории Абрамченко с отраслевыми министерствами. В ближайшее время он будет внесен в Госдуму.
— Суды, в которых оспариваются размер или факт причинения вреда окружающей среде, могут идти годами. Будет ли во время таких судов действовать правило ограничения на выплату дивидендов?
— Мы договорились о том, что взыскания производятся только по решению суда.
— Какие еще остаются развилки по этому законопроекту?
— На сегодня все замечания учтены. Если брать основные развилки, которые были, то это период предоставления гарантий о том, что работа по ликвидации накопленного вреда будет проведена. Мы понимаем, что есть непорядочные собственники, которые на шестой год [до окончания деятельности предприятия] заключат сделку по продаже предприятия на подставное лицо. Чтобы избежать таких случаев, мы прописали в законе уведомительный порядок подобных сделок, новый собственник предприятия должен будет обязаться устранить вред и показать наличие таких возможностей. Государство, в свою очередь, если понимает, что нас вводят в заблуждение, может развернуть эту сделку.
Этот законопроект распространяется в первую очередь на особо опасные предприятия, работа которых несет негативные последствия для окружающей среды. Это объекты I и II классов опасности и объекты размещения отходов I и II классов опасности. В основном это промышленные площадки и цеха химических и нефтеперерабатывающих заводов. Но есть и другие предприятия, которые могут нанести вред, но в этом законе их нет. Поэтому министерство начинает работу еще над двумя законопроектами, которые будут регулировать создание ликвидационных фондов для металлургических предприятий, объектов недропользования, животноводства, птицеводства и очистных сооружений.
Любой оставленный вред — это очень дорого и трудозатратно. Государство не может это делать на деньги налогоплательщиков — за тех, кто зарабатывал сверхприбыль и бросил потом свой объект. Это неправильно.
— Когда начнет действовать пятилетний срок для подачи уведомлений собственников опасных производств? С 1 января 2022 года?
— Мы сейчас находимся в самом пекле работы. Наша задача — не забюрократизировать деятельность хороших предприятий. В процессе обсуждения концепции законопроекта с бизнесом мы совместно с коллегами из Росприроднадзора и Ростехнадзора попробовали «закрыть» один из аммиачных цехов. Пошагово рассчитать, сколько дней надо на уведомления и процедуры, насколько это добавляет дополнительной работы для сотрудников предприятия. На разработку плана ликвидации — до дня Х — от трех до шести месяцев. 150 дней понадобилось на реализацию плана: очистка оборудования, прилегающего земельного участка от химвеществ до уровня ПДК (предельная допустимая концентрация. — РБК). В течение 30 дней — направление акта в Росприроднадзор о том, что план выполнен, еще десять дней Росприроднадзор проводит проверку и выдает заключение, что все мероприятия выполнены [по плану]. После этого объект исключается из реестра ОПО (опасный производственный объект. — РБК).
— Как вы считаете, в будущем будет невыгодно вкладываться в компании, которые не соответствуют природоохранным стандартам?
— То, что пришло время обратить внимание на экологию, в том числе при создании и в процессе жизненного цикла предприятий, это бесспорно. Но важно, чтобы те предприятия, которые будут создаваться по новым [экологическим] требованиям, были конкурентоспособны с существующими предприятиями, потому что в любом случае их затраты лягут в себестоимость продукции. Но, с другой стороны, нам не нужна продукция, которая приносит вред окружающей среде. Здесь очень тонкий баланс между экономикой и экологией любой страны. Нужно работать, в том числе с наукой, которая подскажет правильные решения.
Например, электромобили — это круто, они не выделяют CO₂, и у них есть много положительных вещей. Но где будет утилизироваться аккумуляторная батарейка? Если мы не решим этот вопрос, все, что связано с электромобилем с экологической точки зрения, будет болтовней.
Пять фактов про Александра Козлова
Родился в 1981 году в Южно-Сахалинске. Окончил Московскую академию предпринимательства при правительстве Москвы по специальности «юриспруденция».
С 2000 по 2007 год занимал руководящие посты в компании «Амурский уголь» в городе Райчихинске Амурской области.
В 2007–2008 годах был директором филиалов «Русского угля» в городе Гуково Ростовской области и Благовещенске. С 2009 по 2010 год — гендиректор «Амурского угля» в Райчихинске.
С февраля 2011 года — первый замминистра строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства Амурской области. В сентябре 2014 года избран мэром Благовещенска, через год — губернатором Амурской области.
С мая 2018 года — министр по развитию Дальнего Востока и Арктики, с 10 ноября 2020 года — министр природных ресурсов и экологии.
«Только 2% штрафов были потрачены на экологическую повестку»
— В мае 2020 года случилась крупная авария с разливом топлива под Норильском. Что делается для того, чтобы исключить или максимально снизить риски подобных аварий в будущем?
— Авария «Норильского никеля» показала несовершенство нашего законодательства. По ее итогам был изменен ряд документов, что позволит требовать с предприятий повышенную ответственность. В Иркутске мы недавно провели совещание с [главой МЧС] Евгением Зинчевым и замом генпрокурора Дмитрием Демешиным. Ключевой вывод — нужна своевременность прохождения информации, для того чтобы ликвидировать аварию.
Кроме того, мы с коллегами из Росприроднадзора взяли базу экологических штрафов примерно на 23 млрд руб. [за 2020 год] и обнаружили, что они идут в разные уровни бюджета (муниципальный, региональный, федеральный) и расходуются на те нужды, которые руководители посчитают необходимыми. Но только 2% из них были потрачены на экологическую повестку. Мы подготовили предложение, чтобы была возможность тратить их именно на экологию, и благодарны президенту Владимиру Путину, который в своем послании особо отразил, что вопросы, связанные со штрафами за вред природе, должны быть «окрашены».
У нас же существуют дорожные фонды, в которые мы платим акцизы на бензин и транспорт. Все эти платежи идут на дороги. В законе о ликвидационных фондах, кстати, уже будет прописана такая «окраска».
— «Норникель» перечислил штраф на 146,2 млрд руб. в федеральный бюджет. Путин говорил, что эти деньги надо тратить на экологию. Но губернатор Красноярского края Александр Усс попросил у правительства 190,9 млрд руб. на экологическую программу региона, из них 114 млрд руб. — на строительство метро. Какие из этих просьб оправданны?
— Я не хотел бы комментировать чьи-либо предложения. Если президент сказал, что эти деньги пойдут на экологическую повестку, значит, так и будет. На уровне [премьера] Михаила Владимировича Мишустина прошли обсуждения, у профильных ведомств, включая наше министерство, запросили предложения, связанные с экологией Норильска, Красноярского края и других территорий. Это делается не по принципу побыстрее потратить деньги, а для того, чтобы они были зарезервированы в Минфине и, когда будет принято окончательное решение, все могли подготовиться. Это требует проектно-сметной документации и экологической экспертизы.
— На что Минприроды предложило потратить средства от штрафа «Норникеля»?
— У нас несколько предложений. Например, рекультивировать «Енисей» (химкомбинат в Красноярске. — РБК). Мы, конечно, видим проблему Норильска и вместе с мэром города на протяжении нескольких недель детально отрабатывали каждый объект, который желательно включить в эту программу. Мы бы хотели поддержать нашу службу Росприроднадзора — усилить ее лабораториями и мощностями. А также поддержать сотрудников. Когда инспектор выходит на миллионные, миллиардные штрафы, то чувствует себя не подкрепленным финансово — заработной платой и возможностями. С [главой Росприроднадзора] Светланой Радионовой уже обсуждали, как поддержать коллектив.
— Значит ли это, что зарплата у сотрудника Росприроднадзора может вырасти?
— Мы ждем окончательного решения. Как только оно состоится, обязательно все узнаем.