«Ему всю жизнь была нужна борьба»: как разбогател миллиардер Дмитрий Босов и что говорят друзья о его смерти
Миллиардер Дмитрий Босов, который предположительно покончил с собой в подмосковном Усово, прошел через алюминиевые войны и создал крупнейшего в России производителя антрацита. В последнее время в его бизнесе было сразу несколько конфликтов, но друзья бизнесмена сомневаются, что они могли стать причиной самоубийства.
В ночь с 5 на 6 мая погиб Дмитрий Босов, 52-летний миллиардер и многодетный отец. «Я не могу себе представить никаких причин, которые могли подтолкнуть его на такой шаг», — говорит медиаинвестор Демьян Кудрявцев, которого связывали с Босовым более 20 лет дружбы.
Роковую роль в судьбе Босова сыграл карантин, считает другой его друг. По его словам, бизнесмен так испугался эпидемии, что почти на два месяца заперся у себя дома на Рублевке и ни с кем не встречался. Такое поведение было абсолютно несвойственно Босову, отмечает его друг: «Надо знать Диму, он на месте не может усидеть и минут семь. Все время должен куда-то нестись. Для него это был ад». Что так сильно повлияло на Босова, собеседник Forbes не знает: «Почему-то оценил вирус как смертельную угрозу. Как для себя, так и для всех». Он активно занимался помощью в борьбе с коронавирусом через фонд «Сибантрацита» «День первый», со знакомыми общался исключительно по телефону и «все время орал «сиди дома, иначе умрешь», вспоминает собеседник Forbes.
РБК со ссылкой на свой источник пишет, что в последнее время бизнесмен был «на взводе», у него были частые скандалы в семье, а с начала года он начал переводить все активы на себя, увольнять сотрудников. Но еще один многолетний друг миллиардера Максим Барский это опровергает. По его данным, у Босова не было проблем со здоровьем, в семье или бизнесе — «все было абсолютно нормально». Как и Кудрявцев, Барский тоже не смог предположить, что могло случиться.
«Он был неординарным человеком, который очень любил жизнь, — вспоминает Барский. — Он был очень настроен на экспансию в этой жизни, на расширение границ, и очень много после себя оставил». В 2020 году Forbes впервые оценил состояние Дмитрия Босова более чем в $1 млрд. Мы решили вспомнить его долгий путь в список долларовых миллиардеров.
Алюминиевый капитал
Барнаулец Дмитрий Босов пришел в бизнес 23-летним выпускником факультета радиоэлектроники и лазерной техники МГТУ имени Баумана, который окончил с отличием в 1991 году. Именно там, в Бауманке, он сошелся со своими будущими партнерами — Дмитрием Ага, Дмитрием Шатохиным, Владимиром Микуликом. Свою первую компанию они открыли на следующий же день после выпуска из университета, рассказывал Босов в своем единственном большом интервью газете «Ведомости» в 2008 году.
Сначала продавали компьютеры — не очень успешно. Первые «бешеные деньги», по его словам, заработали в конце 1991-го: купили в Волгограде два вагона горчичников по 6 рублей за штуку, а в Москве перепродали по 10 рублей. Прибыль составила почти 5 млн рублей. Босов тогда первым делом купил себе «Москвич-2141» «какого-то неимоверного серо-голубого цвета, двухкомнатную квартиру в Москве». Еще примерно год друзья торговали импортным ширпотребом, и вот однажды через знакомого в Министерстве внешнеэкономических связей они договорились о кредите под поставку алюминия для госнужд. За металлом отправились в Красноярск, и, конечно, все прошло не без приключений.
На Красноярском алюминиевом заводе, который сейчас входит в «Русал» Олега Дерипаски, а тогда только проходил акционирование, Босова и его друзей встретили какие-то «жулики», утверждавшие, что они «контролируют КрАЗ и что весь алюминий можно покупать только через них». Партнеры не испугались, поехали напрямую к директору и договорились о покупке 12 000 т алюминия. Но, перечислив заводу деньги, металла не дождались — КрАЗ не мог его произвести, потому что не было сырья. Основными его поставщиками во времена СССР были, как правило, глиноземные заводы Украины и Казахстана, но теперь эти производственные связи были нарушены.
С 1992-го в России действовал и особенно активно использовался именно в алюминиевой отрасли специальный таможенный режим переработки иностранного сырья, более известный как толлинг (от англ. toll — пошлина. — Forbes). Его суть заключалась в следующем: иностранная компания беспошлинно ввозила в Россию сырье (в случае с алюминием — глинозем), отдавала на переработку заводу и вывозила готовую продукцию, которая не облагалась пошлинами и НДС. Поэтому алюминиевые заводы представляли большой интерес для международных трейдеров.
Как-то раз на КрАЗе Босов познакомился с британским бизнесменом Дэвидом Рубеном и его российскими партнерами братьями Львом и Михаилом Черными. У Дэвида с его братом Саймоном была фирма Trans World, которая торговала металлами и инвестировала прибыль в британскую недвижимость. Их партнерство с Черными получило в дальнейшем название Trans World Group (TWG). Как писал Forbes, в период расцвета в середине 1990-х TWG состояла из сотен офшоров и трастов, которые владели друг другом, менялись местами, ликвидировались и заменялись другими, и иногда нельзя было сказать, кто чем владеет и где конец цепочки. Но два бывших топ-менеджера TWG рассказывали Forbes, что этот бизнес был поделен поровну между Рубенами и Черными: каждый брат владел 25%.
Рубенов и Черных Босов назвал «такими же, как мы, ходоками за алюминием». Он договорился с ними, что будет обеспечивать поставки сырья на заводы в Красноярск, Братск, а TWG будет финансировать операции и продавать металл. «Доход делили. Работали так в 1994-1997 годах», — описывал сотрудничество Босов. Сам он в 1995-м возглавил московское представительство Trans World.
Двумя годами позже, поскольку братья Рубены «в России почти не появлялись», они передали Босову в управление принадлежащий Trans World пакет акций КрАЗа (около 20%), четверть которого бизнесмен получил в собственность. «Весь толлинг на КрАЗе после этого у нас был совместный», — рассказывал он. По его словам, маржа толлингера — это биржевая стоимость тонны алюминия минус стоимость глинозема, плата за переработку и стоимость логистики (при стоимости тонны алюминия на бирже $150-300 маржа выходила 15-25%).
Девяностые годы в металлургических регионах прошли под знаком знаменитых алюминиевых войн — борьбы за владение заводами, но Босов признавался, что не чувствовал опасность и состояние войны. «В реальности было два-три громких убийства людей, которых как-то можно было связать с алюминием. В нефтяных, угольных, стальных войнах погибло на порядок больше людей. Просто шумихи вокруг этого не было. А вокруг алюминия был создан какой-то гангстерский ореол, — вспоминал бизнесмен. — Были и собрания акционеров с автоматчиками, и прочее. Но все остались живы, и по-другому быть не могло».