От технологического суверенитета к лидерству
Замминистра науки и высшего образования Денис Секиринский — о государственной стратегии в сфере научно-технологического развития
Почти пять лет назад стартовал проект научно-образовательных центров (НОЦ) мирового уровня, целью которого было создание современной модели исследований и разработок, основанной на кооперации в цепочке «наука — университеты — бизнес». Можно ли сказать, что традиционный разрыв между фундаментальной наукой и экономикой начал преодолеваться?
Заместитель министра науки и высшего образования РФ Денис Секиринский рассказал «Эксперту» о замысле и реализации НОЦ, о государственной стратегии в области науки и технологий, о поддержке молодой науки.
— Каковы первые результаты создания НОЦ? Понятно, что никогда ничего не работает в точности так, как планировалось. Но насколько вы довольны тем, что получается?
— Изменения произошли, и они заметны. Многие главы субъектов федерации стали рассматривать науку как ресурс экономического развития, как источник роста привлекательности региона, решения его социальных, экологических и иных проблем. Иными словами, они стали выступать в роли квалифицированных заказчиков. Квалифицированный заказчик не просто выделяет деньги на исследования, хотя такие полномочия у регионов теперь тоже есть. Что гораздо важнее, квалифицированный заказчик видит образ результата, может сформулировать задачу и осуществить «приемку» работ. Такое изменение — конечно, еще далеко не во всех регионах — уже произошло.
— Всегдашняя наша проблема — разрыв между сферой фундаментальной науки и промышленностью — в советское время решалась организацией «переходников», например в форме прикладных и отраслевых институтов. В 1990-е это разрушилось: советская фундаментальная наука и новый бизнес говорили на разных языках. А как сейчас? НОЦ и другие инструменты претендуют на то, чтобы такую связку делать?
— Конечно претендуют. Хотя путь «от лаборатории до цеха» непрост. Вы назвали это проблемой, а я бы сказал, что это возможность. После распада СССР мы взяли за основу другую философию развития, связанную с радикальной верой в рынок. Мы стали пытаться встраиваться в глобальное разделение труда, но довольно скоро стало очевидно, что мы сами представляли интерес как новый рынок и источник сравнительно недорогих ресурсов: как ископаемых, так и человеческих. В этой системе не было места производству — не говоря уже о высоких технологиях. Наука потеряла заказчика внутри страны, работавшая в СССР система стала стремительно сжиматься, первыми оказались «лишними» именно отраслевые институты, ориентированные на промышленность.
Но даже в отсутствие квалифицированного заказчика и надлежащих ресурсов удалось сохранить фундаментальную науку и поисковые исследования и вырастить научную молодежь, активно работающую в том числе по новым направлениям, нетрадиционным для советской науки. Сегодня многие из них готовы решать прикладные задачи. При этом у них появляются — в том числе благодаря НОЦ — квалифицированные заказчики, что делает результаты их работы востребованными уже сегодня. В этом и есть возможность, которую мы все обязаны реализовать. Подчеркну, это ответственность всех сторон: заказчик критически важен, но и другие участники — университеты, научные организации, государство — несут свою долю ответственности за общий результат.
— И что дальше? В чем был замысел НОЦ с точки зрения этой большой картины?
— Во-первых, настройка продуктивного взаимодействия на уровне регионов между бизнесом, производителями, представленными в регионе, научными организациями, университетами и властью. Во-вторых, пространственное развитие, формирование новых точек роста и концентрации научного и производственного потенциала. Отмечу, что этот инструмент не предполагает большого федерального финансирования, а первая пятерка отобранных НОЦ первый год функционировала вообще без федеральных денег.
— А интерес губернаторов был в чем?
— Губернаторы почувствовали, что научная сфера — это не только расходная часть, это не просто «социалка», а инструмент развития региона. Активное и динамичное развитие региона невозможно без развития науки и высшего образования, а оно, в свою очередь, невозможно без плотной кооперации с индустриальным заказчиком. НОЦ давал им своего рода знамя, под которым они собирали всех участников.
— Экономика в этих регионах созрела для инноваций или губернаторы созрели?
— Думаю, что возник запрос на изменения, связанный с тем, что действующая модель развития стала исчерпывать себя.
— А что такое «научно-образовательные центры мирового уровня»? Есть даже дискуссия о названии, почему именно мирового.
— Дискуссия — это всегда хорошо, особенно в науке, но дело, на мой взгляд, не в названии. Ведь в чем суть НОЦ? Это более продуктивное взаимодействие государства, науки, бизнеса и системы образования. Возможность выстроить партнерские долгосрочные отношения. Для одних уточнить исследовательскую повестку, для других решить прикладные задачи. В этом взаимодействии возникают новые проекты, которые привлекают талантливых людей, причем не только из России. Отмечу, что среди НОЦ нет традиционно научных регионов страны — Новосибирска, Томска, Москвы, Санкт-Петербурга. Одна из задач заключалась в том, чтобы стимулировать формирование новых точек притяжения, в том числе в глобальном измерении.