Двойные агенты, обманутые любовницы и страх: как ГДР стала шпионским центром Европы
16 февраля на сервисе Wink состоялась премьера российской драмы «ГДР» — о противостоянии разведок разных стран на фоне падения коммунистического режима. Публицист Василий Легейдо рассказывает о том, как во второй половине XX века Восточная Германия под влиянием политики и идеологии превратилась в один из шпионских центров Европы, чем именно занимались сотрудники спецслужб и иностранные агенты, а еще о том, как их деятельность влияла на повседневную жизнь в государстве, известном строгим контролем за жизнью населения.
«Непреодолимое отвращение к системе»
В январе 1979 года Вернер Штиллер работал в министерстве государственной безопасности ГДР — печально известной тайной полиции аванпоста социалистического блока. Это ведомство, которое обычно называли Штази, с 1950 по 1990 год, то есть на протяжении почти всего периода независимости Восточной Германии, контролировало все социальные и политические процессы в стране: от отношений между гражданами до сотрудничества госслужащих с чужими разведками.
Агенты Штази устраивали слежку и проводили облавы, внедрялись под прикрытием, собирали доносы, заводили романы, устанавливали прослушивающие устройства. Ни в одной другой стране деятельность органов госбезопасности не оказала настолько сильного влияния на повседневную жизнь и не оставила настолько заметного следа. Уже после объединения Германии ученые ввели понятие «синдром преследования Штази», который во многом напоминал посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) и развивался под влиянием параноидального страха перед тайной полицией. Он характеризовался приступами тревожности, снами об арестах и допросах, недостатком уверенности и понимания со стороны других людей, суицидальными настроениями. Количество подверженных ему пациентов среди выходцев из бывшей ГДР специалисты примерно оценили примерно в 50 000 человек.
«Вездесущее Штази следило за каждым аспектом жизни 17 млн восточных немцев, — пишет британский военный историк Дан ван дер Ват. — Ни нацистам, ни КГБ, на принципах которого основывалось Штази, не удавалось достичь такой степени внедрения. Один из секретов успеха заключался в том, что хоть Штази и сформировалось под влиянием зачастую не самой эффективной советской модели, но руководство ей [в ГДР] осуществляли прагматичные и кропотливые немцы».
Несмотря на строгий контроль за любыми международными перемещениями, Вернер Штиллер относительно легко оформил выездную визу для себя и для диссидентки Хельги Мишновской, с которой у него завязался роман, и погрузился на поезд, следовавший в Западную Германию. На пропускном пункте пограничник указал на мелкую неточность в его бумагах, но, учитывая место работы Штиллера, не стал придираться. Так шпиону, который последний год сотрудничал с разведкой ФРГ, удалось пересечь границу с двумя чемоданами фотокопий секретных документов. Случившееся стало для Штази величайшим провалом: несмотря на подозрения по поводу Штиллера, которые за несколько месяцев до его побега уже возникали у коллег, вовремя разоблачить перебежчика так и не удалось.
Накануне побега Штиллер оставил прощальное письмо и 10 000 марок жене, объяснив, что ей и детям будет безопаснее в Восточной Германии. Сам он, до того как выйти на связь с разведкой ФРГ, считался образцовым сторонником коммунистического режима и не давал руководству ни единого повода усомниться в своей лояльности. В подростковом возрасте он состоял в Союзе свободной немецкой молодежи (правительственной организации, которая занималась внушением «правильных» идеалов подрастающему поколению). В 21 год вступил в партию, а еще через 10 лет вдруг покинул Восточную Германию и раскрыл западным противникам секреты Штази. Как позже объяснял сам Штиллер, со временем у него выработалось «непреодолимое отвращение к системе». Сбежав в ФРГ, он превратился из преданного коммуниста в символ и воплощение «капиталистических ценностей», с которыми так ожесточенно боролись в Восточной Германии.
Вскоре после побега Штиллера, американский журналист и ведущий вечерних новостей на канале CBS Боб Шиффер сообщил, что западные разведки установили имена пятерых агентов ГДР, которые действовали на территории ФРГ, и задержали шпионов. Ни у кого в Восточной Германии не вызывало сомнений, что череда разоблачений была связана с информацией, предоставленной перебежчиком. Позже выяснилось, что всего благодаря секретным данным, полученным от Штиллера, западным разведкам удалось раскрыть больше 30 шпионов. 17 из них получили приговоры в ФРГ, а 15 экстренно отозвали обратно в ГДР.
За свои услуги информатор получил 400 000 марок. ЦРУ вывезло его в Соединенные Штаты, где Штиллеру дали новое имя на случай, если Штази решит отомстить предателю. После переезда перебежчик разорвал все прежние связи, выучил английский и поступил в бизнес-школу при университете Вашингтона в Сент-Луисе. С середины 1980-х он работал в Лондоне в инвестиционном банке Goldman Sachs, не раскрывая свою прежнюю личность. В ГДР его заочно приговорили к смертной казни. Вплоть до распада в стране продолжал действовать ордер на его арест, а министр госбезопасности Эрих Мильке объявил его врагом государства номер один, но Штиллер пережил соцблок, написал несколько мемуаров и мирно скончался в 2016 году.
Восьмидесятые
Побег Вернера Штиллера — яркая, но далеко не уникальная страница в истории ГДР. Государство, которое появилось после Второй мировой, на протяжении всей холодной войны во многом функционировало как буфер между двумя мирами и двумя идеологиями. С одной стороны — находящаяся под покровительством США ФРГ, с другой — Советский Союз. Последний из союзника западных государств в борьбе с нацизмом превратился в главную угрозу. Культурное пространство, которое исторически относилось к западноевропейской интеллектуальной и мировоззренческой традиции, фактически оказалось подчинено партийной диктатуре. Гитлеровская пропаганда 12 лет внушала немцам ненависть к коммунизму, но для тех из них, кто стал гражданами ГДР, коммунизм неожиданно превратился в официальную идеологию.
Параноидальный страх властей Восточной Германии перед возможным предательством – мысленным или реальным – со стороны населения во многом объяснялся именно специфическим статусом этого государства. В одночасье разорвать формировавшиеся веками культурные, исторические и часто даже семейные связи между жителями ГДР и ФРГ во имя борьбы с империализмом и капитализмом не получилось. Многие граждане не испытывали теплых чувств к новой официальной идеологии, поскольку она, по сути, ставила их в зависимое положение от недавних противников. Понимали это и руководители Германской компартии (именно поэтому для повсеместного контроля за немцами образовалось Штази), и западные спецслужбы, которые активно внедряли оперативников в ГДР в надежде больше узнать о планах Кремля.
Дело Вальтера
Первым заметным эпизодом шпионского противостояния между СССР и ГДР с одной стороны и США и ФРГ — с другой стало так называемое дело Вальтера. В сентябре 1951 года, спустя два года после разделения бывшего Третьего рейха на два государства, советским спецслужбам удалось установить, что на территории Восточной Германии действует крупная ячейка американских агентов. В последующие несколько месяцев около 200 из них арестовали, многих приговорили к длительным тюремным срокам, а больше 40 — вывезли в Москву и казнили.
Одного из американских агентов, которые в тот период работали в Берлине, звали Михаэль Роткруг. Его отец, немец еврейского происхождения, после прихода к власти Гитлера вывез семью в Штаты. Роткруг-младший получил гражданство США и во время Второй мировой служил в американской армии, а в 1947-м присоединился к тайной разведывательной организации в Берлине. Несмотря на столь разнообразный круг обязанностей, коллеги относились к нему довольно холодно. Один из них описал Роткруга как «рассеянного, нерешительного и не предназначенного для офицерской работы». Командир ячейки лейтенант Эрл Леретт рассказывал, как Роткруг появился на работе с «глубокими царапинами, ссадинами и в состоянии крайнего нервного напряжения». Тот объяснил свое состояние ссорой с подружкой. Иногда девушка, с которой жил Роткруг, сама приходила в офис, где базировалась ячейка, и обвиняла партнера в том, что он не дает ей денег, хотя она беременна от него. Леретт охарактеризовал всю ситуацию как «досадное неудобство».