Дело о мощах: приключения одной записки
В 2021 году, официально объявленном годом 800-летнего юбилея Александра Невского, в Ленинградском областном архиве в городе Выборге (ЛОГАВ) был найден уникальный документ, который с 1681 по 1922 год находился в гробнице «виновника» многочисленных торжеств последних месяцев.
Документ представляет собой небольшой прямоугольный кусочек серой бумаги (примерно 85 х 57 мм), на котором слегка пожелтевшими чёрными чернилами почерком конца XVII века написан следующий текст: «189 [1681] мая в 20 день собраны сия мощи благовернаго князя Александра после церковнаго горения, тогда бо погореша вси иконы». Историки, заинтересованные темой исторической памяти об Александре Невском, искали эту записку довольно давно, но, как оказалось, поиск их был затруднён одним обстоятельством: в 1922 году документ советская следственная система привлекла в качестве «вещдока» по сфабрикованному делу «О вскрытии мощей Александра Невского». Поэтому обнаружить его в собраниях музеев или библиотек было изначально невозможно.
1922 год: вскрытие мощей и уголовное дело
В 1922 году в условиях разразившегося голода в Поволжье был инициирован новый виток антицерковных репрессий — началась кампания по изъятию церковных ценностей. В этой связи петроградскими органами советской власти было принято решение об изъятии уникального произведения искусства — изготовленной в царствование Елизаветы Петровны серебряной раки Александра Невского, что должно было сопровождаться публичным обследованием мощей князя.
12 мая 1922 года в Троицкий собор пришли многочисленные зрители, получившие накануне специальные приглашения. Впрочем, некоторая видимость уважения к чувствам верующих тогда всё же была соблюдена: непосредственно останков князя касались только духовные лица. Присутствующие увидели то, о чём духовенство говорило и раньше: мощи князя представляют собой отдельные кости, рядом с которыми находилась и уже известная нам записка. Всё это хранилось в небольшом ларце, помещённом внутри раки. По завершении процедуры освидетельствования останки были вновь помещены в тот же ларец, который сначала даже не был изъят, его лишь опечатали и позволили хранить в алтаре собора. Раку же демонтировали и вывезли в Эрмитаж, сотрудники которого в последующие годы вели без преувеличения героическую борьбу за её спасение от продажи или переплавки.
Результаты осмотра останков Александра Невского дали повод для возбуждения уголовного дела. Его основание — «наличие признаков преступного деяния выразившегося в вековом обмане народных масс» — для наших современников может показаться, мягко говоря, странным, ведь речь идёт, по сути, о внутрицерковном деле — почитании мощей. Однако подобные прецеденты в советской юриспруденции уже имелись, хотя, справедливости ради, стоит отметить, что приговоры по ним были относительно мягкими.
Следователь по важным делам Василий Кузьмин искренне стремился получить необходимый результат. Этому должно было способствовать проведение экспертиз. Одна из них, судебно-медицинская, состоялась непосредственно в день вскрытия мощей, а вторая — исследование записки — была проведена уже по инициативе следствия.
Владимирович
Шор.
Фото 1928 года
Что касается исследования костных останков, то здесь, конечно, целью было установить возможность подлога мощей. Скажем сразу, что эти подозрения не подтвердились, и группа специалистов во главе с профессором Петроградского медицинского института, известным патологоанатомом Георгием Шором, дала соответствующее заключение: «По обследованию найденного комиссия экспертов врачей считает, что означенные кости несомненно человеческие и по признакам древнего происхождения, и потому признаёт излишним дальнейшее их обследование, как немогущее прибавить что-либо новое к сказанному».