Естественное состояние
Как вы фильм назовете, так он и поплывет. «Движение вверх», баскетбольный блокбастер режиссера Антона Мегердичева о победе советской сборной над практически непобедимыми американцами на Олимпиаде в Мюнхене в 1972 году, взлетел выше некуда. Стал не только самым кассовым фильмом за всю историю отечественного кинематографа, но, по предварительным данным на момент сдачи номера, даже обошел прежнего рекордсмена — кэмероновского «Аватара».
К двум нашим главным скрепам, Великой Отечественной и космосу, похоже, добавилась новая — славное спортивное прошлое. Почва для ее произрастания, надо признать, благодатная, учитывая скандалы с допингом и решения МОК по нашей сборной. Но дело, конечно, не в этом. Кажется, впервые в новейшей истории российского кино удалось сделать фильм, который понравился всем — и взрослым, и детям, и мужчинам, и женщинам, и патриотам, и либералам, и спортсменам, и болельщикам. Безусловно, это патриотический фильм, но без привычной уже сегодня ненависти к «чужим», «плохим», «врагам»: конфликт почти у каждого из героев прежде всего с самим собой, как и бывает обычно в жизни. Без «какую страну потеряли»: страна была разной, достаточно вспомнить унизительные обыски сборной на таможне или изначальную мотивацию главного героя, тренера сборной: в случае успеха он сможет вывести тяжелобольного сына на операцию за бугор. Без шапкозакидательства в духе «мы всех порвем»: конечно же, в исходе матча не обошлось без везения. Без «плохих американцев»: американцы здесь в общем-то такие же, как и наши — разные. И одна из составляющих успеха фильма — как раз доброжелательная, неистерическая интонация, которая сегодня в дефиците на телеканалах и вообще в медиа и по которой так истосковались зрители.
Но, возможно, главное в «Движении вверх» — не великий матч, не победа и даже не знаменитые три финальные секунды, а, собственно, главный герой, тренер Гаранжин (в реальной жизни — Кондрашин), сыгранный Владимиром Машковым. Произошла удивительная вещь: оказалось, что лидер, способный воодушевить, повести за собой других и победить, может быть спокойным, мягким человеком, в немалой степени конформистом. Он готов сразу и без ненужных драм простить струсившего друга. Не умеет толком никому отказывать, даже своим подопечным, собирающимся нарушить спортивный режим. Не то что стукнуть, он даже прикрикнуть ни на кого не может, крайняя степень гнева — запустить со всей силы мяч в стену. Антимачо, которому явно необходимо прописать озверин, этакий щупловатый тренер из старой рекламы, робко спрашивающий игроков: «Ну что, ребята, может, потренируемся?». Но у него есть качество, которое перевешивает все остальные: он самозабвенно предан своему делу. В конце концов именно это и есть движение вверх, а не прыжок баскетболиста; именно это и есть полет — делать свое дело без оглядки на унизительные моменты в общении с госчиновниками, на потенциальных предателей в коллективе, на нехватку средств. Не вопреки и не назло чиновникам или американцам, а просто потому, что не можешь не делать.
«Полет — естественное состояние баскетболиста», — говорит Гаранжин своим игрокам. Достоинство — естественное состояние человека, говорится в «Движении вверх», фильме, побившем все рекорды в современной России.
Артем Костюковский, заместитель главного редактора «РР»