В горах мое сердце
Кому-то везет жить в раю. Трудно воздержаться от зависти, глядя на зеленую альпийскую картинку с коровками и козочками на будто причесанных склонах. Редактор «Вокруг света» поехал в австрийский Тироль, чтобы поработать на горной ферме, и понял, на чем держится райская красота в горах
Эспрессо, Капучино, Карамелле, Меланж! — доносится откуда-то сверху, с веранды трехсотлетней альпийской хижины «Петерс Казер» на горном пастбище Нокеральм над долиной Фальзерталь. Я лежу на склоне зеленого луга в мелкий цветочек, запрокинув лицо и прищурившись от яркого альпийского солнца. И слушаю переливистый звон колокольчиков. Хельга Мария Хагер прекрасно варит кофе, но сейчас речь не о нем. Эспрессо, Капучино, Карамелле и Меланж — имена четырех из пятнадцати ее любимых коз. Им пора на прогулку, к любимому горному пастбищу Охерлох. И да, я не ошиблась. Слово «любимое» не случайный повтор, а ключевое понятие здесь. Без любви давно бы уже не было всей этой альпийской пасторали. Ни пахнущего клевером молока, ни тающего во рту сыра, ни зеленого луга в цветочек, причесанного, как на открытке…
Чуть вразвалочку и игриво задирая друг друга, но все же удивительно упорядоченно, будто хорошо отрепетировали, козы выходят из своего комфортабельного сарая и занимают позиции на склоне двора, рядом с людьми. Каждая выбирает себе в пару кого-то из нашей интернациональной группы интеллектуалов, решившихся на небольшой курс альпийского фермера. Подходит и смотрит в глаза. Ну как собака или кошка. И меня тоже выбирает коза. А мне стыдно становится, что я не знаю ее имени. Все козы одной австрийской породы — тауэрншек: белокоричневые, с полосой черной шерсти вдоль хребта. Я не способна узнать даже Эспрессо, которую доила утром под чутким контролем Хельги…
Молочное утро
— Сжимай вымя в нижней части, с движением к основанию соска, не бойся, чуть сильнее и увереннее, чтобы молоко проталкивалось вниз… Вот… Эспрессо, не могла бы ты стоять спокойно, битте.
Терпению и крепости Эспрессо нет предела. Я умудрилась выдоить аж полчашки. Горжусь собой. А вот Хельга поднялась сегодня в четыре, до петухов, надоила первые шесть литров молока, оставив Эспрессо для «студентов», в пять уже заквасила сыр, потом испекла для нас зерновой хлеб в дровяной печи. Хельга — мультиинструменталист. Вот она в резиновых ботах и комбинезоне работает в стойлах, через пять минут уже выходит из душа, замотанная в полотенце, а еще через пять в белоснежном халате, шапочке и перчатках орудует в святая святых — маленькой сыродельне. Наблюдать за процессом разрешается только через стекло и сетку окна. Внутрь нам путь заказан. В Австрии очень строгие гигиенические нормы для сыроделия. Все должно блестеть от чистоты, а значит, постоянно нужно что-то мыть и чистить: ведра, кастрюли, формы для сыра, а еще стойла, руки и всю себя по пять раз в день… И снова к козам. Они — главные колокольчики в Хельгином оркестре. На альме, где постоянно звучит музыка ее сердца.
Альм — понятие чисто альпийское. Так называют горное пастбище с хижиной, куда на лето, примерно с апреля до сентября-октября, отправляется фермер вместе со своими животными. Там целыми днями его подопечные гуляют в высокогорных лугах и лесах, запасаясь протеинами на зиму.
Хельга с младенчества каждое лето проводила на альме с бабушкой и дедушкой. А в 16 лет, когда старикам стало уже трудно управлять фермой, самостоятельно начала вести здесь хозяйство. И так шесть летних сезонов, с козами и коровами. А зимой работала официанткой.
— Я была молодая и немного сумасшедшая. Помню наших соседей, которые приехали из Инсбрука и Франции. Каждый уик-энд они готовили что-нибудь очень вкусное и пили хорошее вино. И вино стало моей страстью в лучшем смысле этого слова.
В 22 года Хельга покинула Фальс и отправилась покорять «большой мир», поначалу в Италию. В 1991-м она стала одной из первых женщин-сомелье в Австрии, а потом получила и гастрономическое образование. Работала в отелях Кицбюэля, вышла замуж, родила двух дочерей, в 2010 году была номинирована на престижную австрийскую премию в области винной культуры VINEAS. После чего задумалась…
Коза в отеле
— Я задалась вопросом, что буду делать после 50. И решила изменить жизнь, вернувшись в 2011 году сюда, в семейный дом, на ферму моего брата. Я не знала, смогу ли. Но когда увидела Нокеральм, заросший бурьяном по пояс, сердце оборвалось.
Альпийские луга не цветут сами по себе. Они требуют человеческого труда. Нужно пасти скот, косить траву — только тогда сохранится биоразнообразие. Иначе быстрорастущие кустарники и деревья отнимут пространство и свет у горных цветов и трав и, как следствие, у многих жучков и птичек. Кроме того, сиротские пастбища гораздо быстрее подвергаются эрозии, чем управляемые луга. Для Хельги работа на альме стала не просто семейным делом и даже больше, чем делом восстановления традиционного альпийского фермерства. Она поставила себе цель не дать умереть этим прекрасным лугам, поддержать хрупкий экологический баланс заповедных мест Тироля. Так в 50 лет Хельга снова взялась за учебу, чтобы стать хорошим фермером, а еще горным гидом.
— Я начала здесь с пятью козами. Постепенно их становилось больше, соответственно, больше молока, и в 2012 году мы с братом построили на альме еще один домик — сыродельню. Забот прибавилось. Но я счастлива жить такой жизнью, менять ее по сезонам. Зимой вино в Кицбюэле, летом козы на альме. В этом году я планирую спустить их в долину к 27 сентября. Но мои козы могут раньше заявить: больше не хотим тут быть, пора домой. Все решают они. Мне остается только сказать своей козе-лидерше: окей, Меланж, если ты хочешь, пойдем, — Хельга кивает на шагающую рядом с ней по лесной дороге фаворитку. Остальные козы ушли вперед, сопровождаемые международным эскортом «студентов». — До середины октября у меня еще остаются дела на ферме, потом небольшой перерыв, и в декабре я отправляюсь в Кицбюэль, к вину и гастрономии. Три месяца я там, но уже с начала марта приходится ездить в Фальс, потому что появляются козлята, и я должна быть рядом. Совмещать трудно. В уикэнд я в Кицбюэле, с понедельника по пятницу здесь. Март и апрель самые напряженные месяцы. Но пора завязывать с отелем. Если раньше гости ресторана, увидев меня, просили подобрать вино к ужину, то теперь первым делом спрашивают: «Хельга, как там твои козы?» Я больше не сомелье, я — коза в отеле. Недавно один журнал написал, что единственная разница между мной и козой — тушь для ресниц!