Мое тело — мое дело
Долгое время фэшн-фотография транслировала женскую сексуальность через призму мужского взгляда. Фотограф Катя Туркина уверена: пора сменить устаревшую оптику.
На моем сайте много лет висит подпись photography & experience (фотография и опыт). Цвет, культура, эмоции или обнаженное тело — с любой темой я стремлюсь обращаться предельно аккуратно. Фотография — это власть, захват реальности, и важно, как мы решаем ее использовать.
Я научилась бережно относиться к теме и модели, когда стала снимать младшую сестру Алису обнаженной для наших личных фотопроектов. С ее согласия, конечно. Нагота в моей семье никогда не являлась чем-то запретным или особенным. Нас воспитывали в атмосфере абсолютной свободы выбора и слова. Тело для нас с сестрой — лишь часть формы и композиции. Оно не было чем-то сексуализированным, но давало мощную энергию кадру. Однажды нашей маме позвонила куратор курса Алисы (она учится информационной безопасности) и попросила задуматься, стоит ли публиковать эти фотографии: «Знаете, с такими снимками она работу не найдет. Они ее компрометируют и ставят в опасное положение. Там, где она учится, одни мальчики». Мама ответила, что наша с Алисой коллаборация — это искусство, и вообще: «Ее тело — ее дело». Не ваше — точно. Я вижу, что в модной индустрии постепенно происходит сдвиг — от презентации женского тела как объекта желания к изображению разных граней телесности.
Cекс в фэшн-фотографии появился сразу после того, как хотеть его стало не страшно и не стыдно. 1960‑е и 1970‑е принесли Западу новую свободу: доступные контрацептивы, легализацию абортов, порнографические фильмы. На глянцевых страницах сексуальная революция вылилась в портреты полуобнаженной Верушки авторства Франко Рубартелли и Генри Кларка. Дальше — больше. Ги Бурден снимал обтянутые черными колготками ягодицы для Charles Jourdan; Хельмут Ньютон — доминатрикс в корсете Thierry Mugler; оскандалившийся Терри Ричардсон — флакон Tom Ford for Men, зажатый в блестящей от масла груди, которая была просто чем-то вроде подставки для духов. На снимках знаменитых фэшн-фотографов вплоть до середины 2010‑х женщина выглядела чуть более одетым и затянутым или раздетым, но всегда подчиненным мужскому желанию сексуальным объектом.
Доминирующему мужскому взгляду в кино и фотографии британская исследовательница Лора Малви дала название male gaze. Художницы и активистки развернули с ним борьбу, предлагая альтернативу — женские образы, созданные женщинами. Они хотели получить не только право распоряжаться своим телом, но и возможность не зависеть от навязанных идеалов красоты. Их первые успехи были собраны в 1993 году в галерее Дэвида Цвирнера на выставке Coming to Power: 25 Years of Sexually X‑Plicit Art by Women («На пути к власти: 25 лет сексуально заряженного женского искусства»). В списке участниц: Луиз Буржуа, Йоко Оно, Ханна Уилке и Нэн Голдин. Последняя выставляла почти порнографические снимки своих друзей и подруг. В работах Голдин много голого и сексуально активного, но в них нет объективации: в кадре мы видим реальных женщин и их повседневную жизнь.