Свобода власти: почему за 30 лет в России так и не появилось политической конкуренции
Каждый раз, когда возникал вопрос о движении России в сторону демократии, оказывалось, что у политиков нет никаких рациональных стимулов в пользу такого выбора. В стране так и не возникло массовых общественных движений, способных оказать давление на власть, считает политолог Владимир Гельман
В декабре 2021 года исполнится 30 лет с момента распада Советского Союза и начала современной российской государственности. В приуроченной к этой дате серии колонок для Forbes ведущие эксперты оценивают основные тенденции развития политической жизни, экономики и бизнеса в России за эти годы.
Политики всегда стремятся к максимизации власти. Они хотят править так долго, как это возможно, и с минимальными ограничениями. Но у одних это получается, а у других — нет. Все зависит от барьеров на их пути, которые создают или другие политики, или массовые общественные движения, или другие государства.
На протяжении всех 30 лет после распада СССР барьеров на пути у тех, кто пришел к власти в России, практически не возникло. Конфликты элит всякий раз заканчивались по принципу игры с нулевой суммой, когда одна сторона все выигрывала, а другая — все проигрывала. Массовые общественные движения были и остаются до сих пор достаточно слабыми, равно как и международное влияние на Россию.
Неудивительно, что российским политикам удавалось успешно максимизировать власть и удерживать ее на протяжении длительного времени. У Бориса Ельцина это не получалось в силу того, что он был крайне непопулярным главой государства, столкнувшимся с глубоким и длительным экономическим спадом. А когда у власти оказался Владимир Путин, эти проблемы были решены, — отчасти в силу объективных обстоятельств, отчасти благодаря усилиям властей. И на каждой из исторических развилок, когда вставал вопрос, двигаться ли в сторону демократии, оказывалось, что у российских политиков для этого нет никаких рациональных стимулов.
Посмотрим на эти развилки.
Почему побеждала власть
Первая из них — 1991 год. Старая система рушится, надо что-то делать с ее обломками. Можно принимать новую Конституцию, уже посткоммунистическую, проводить выборы новых органов власти в новых условиях, но зачем это нужно политикам, которые и так оказались у власти? К тому же они еще доламывали старую систему, надо было избавляться от прежних советских политических институтов и лидеров. Поэтому политические реформы откладываются на неопределенный срок.
Затем 1993 год, когда возник конфликт между президентом и Съездом народных депутатов. Конфликт начинается из-за разногласий в экономической политике, но довольно быстро перерастает в спор, кто главнее. Ельцин в этом конфликте побеждает и, естественно, навязывает удобные для него правила игры. Именно поэтому российская Конституция 1993 года содержала довольно значительный авторитарный потенциал.
Следующая развилка — президентские выборы 1996 года. Не случайно перед Ельциным тогда встал вопрос, отменить ли выборы вообще или провести их, пусть и в условиях крайне неравноправной политической конкуренции. Была предпринята попытка отказаться от выборов, запретить компартию, ввести чрезвычайное положение и разогнать Думу. Насколько можно судить по многочисленным источникам, включая воспоминания тогдашнего министра внутренних дел Анатолия Куликова, механизм был запущен, но не приведен в действие. В последний момент позиция ряда влиятельных фигур, прежде всего премьера Виктора Черномырдина, предотвратила этот шаг. И хорошо, трудно предположить, что случилось бы с Россией в случае отмены выборов. Скорее всего, ничего хорошего. Но в итоге выборы провели, сделав все, чтобы победила власть.
Далее развилка 1999 года — «война за ельцинское наследие», борьба группировки бывшего премьера Евгения Примакова и мэра Москвы Юрия Лужкова, претендовавшей на власть, с группировкой, лидером которой в конечном итоге стал новый премьер Владимир Путин. Путинская команда в этой очередной игре с нулевой суммой одержала победу и кооптировала