Смотреть нельзя развидеть: как определить норму в жизни и кино
Режиссер и сценарист Антон Уткин — о том, как и отчего мы стали слишком чувствительными и почему искусство не должно это терпеть
Допустим, мы познакомились на вечеринке у друзей. Общие знакомые, погода, реновации, беседы о том и этом за бокалами игристого, а дальше щелк: «Меня это триггерит», — произносит мой едва знакомый собеседник, и время затормаживается, а температура падает. Я поеживаюсь на этом минном поле опасных смыслов и начинаю внимательно вглядываться ему или ей в лицо (есть ли там тревога?), потому что дальше может случиться все что угодно.
Мы можем аккуратно увести дискуссию в сторону и не касаться чувствительной темы. Можем копнуть глубже, и это будет самый яркий и запоминающийся разговор, а то и спор этого вечера. Но еще я отдаю себе отчет, что сейчас могу одним неверным словом довести человека до слез — просто потому, что его задевает то, что я считаю нормой.
Даже дискуссия о «новой нормальности» может вызвать у собеседника встречный пристальный взгляд: «А что, Антон, есть какие-то возражения?» Я снова поежусь — мы с моим привычным окружением совсем не под ударом культуры отмены, но здесь во мне говорят сразу два осторожных внутренних голоса: голос гражданина и зрителя, готовый взвешенно обсудить актуальную повестку, и голос автора, который занимается социальными, иногда — остросоциальными, зачастую — спорными проектами. И второй голос куда тревожнее: я в целом готов к разной критике, но знаю, что прилететь может в любой момент, причем практически откуда угодно.
Сама по себе тема чувствительного контента тоже не на ровном месте расцвела: самая разная статистика свидетельствует, что население планеты с каждым годом все тревожнее и депрессивнее. Списать это на более точную диагностику уже не выйдет — мы действительно живем в состоянии постоянного стресса, информационной перегрузки и кризисов, которые накатывают один за другим. СМИ тоже не стоят на месте: достаточно включить в YouTube видеозапись какой-нибудь известной новостной программы десятилетней давности и поразиться, насколько тише, медленнее и спокойнее была повестка. Сигнал перекрикивает шум, сам по пути превращаясь в еще больший шум, и дальше кричать нужно только громче. Кричать, все перекрикивая и перекрикивая. И когда я включаю третью серию нового сезона cериала The Boys («Пацаны»), всю обвешанную trigger warnings, и досматриваю ее до экзотически кровавой кульминации, где Билли Бутчер орет «Fucking diabolical», я испытываю пронзительную, катарсическую смесь ужаса и восторга, холодным умом понимая, что у того, кому сейчас тревожно или депрессивно, одна эта сцена может вызвать паническую атаку. Стоят ли такие провокационные упражнения в вычурном экранном насилии того, чтобы быть увиденными? Насколько искусству позволительно играть, а то и манипулировать нашими чувствами?