«По примеру богов»: как Генрих Семирадский делал росписи для храма Христа Спасителя
До 3 июля в Новой Третьяковке идет выставка Генриха Семирадского «По примеру богов», где показывают части монументальной композиции «Тайная Вечеря» для храма Христа Спасителя, — его оригинальные росписи создавались на протяжении 20 лет лучшими русскими художниками XIX века
Грандиозному храму-памятнику, посвященному победе в войне 1812 года, предстояло стать символом торжества православия. Говорят, что здание по проекту Константина Тона возвели на месте разрушенного Алексеевского женского монастыря, под проклятия его настоятельницы. Факт недоказанный, однако за 40 лет строительства собора его преследовали самые разнообразные несчастья, в том числе пожары, затопления, обвалы. Простоял «великий Храм-Витязь в шапке литого золота», как поэтически назвал его писатель Иван Шмелев, совсем недолго, почти столько же, сколько строился. Освятили в 1883-м, снесли в 1931-м.
В своем проекте архитектор Тон опирался на образцы древнерусских соборных церквей византийского типа, им соответствовал и внутренний интерьер. По традициям православного искусства стены украсили сюжетными и орнаментальными росписями, которые занимали огромную площадь в 23 000 кв. м.
Куратор выставки «По примеру богов: Генрих Семирадский», замдиректора Третьяковки по научной работе Татьяна Карпова рассказывает, что за время строительства храма сменилось несколько поколений художников и архитекторов различных эстетических ориентаций, и в результате к художественному оформлению интерьера имели отношение почти все крупные русские художники XIX века, в том числе и Генрих Семирадский.
Мастер античной идиллии Генрих Семирадский пользовался благосклонностью царской семьи, и на него сыпались заказы от великих князей. Хотя искусствоведов порой раздражали его увлечение внешними эффектами и холодность, публика его боготворила.
Масштабные полотна Семирадского на библейские и античные темы хорошо известны, но для храма Христа Спасителя художник освоил и евангельскую тему. Для московского храма он создал семь работ. Не все они получили однозначно положительный отклик критики. Например, о композиции «Александр Невский принимает папских легатов» одна из петербургских газет того времени написала, что толстая с короткими жирными пальцами фигура Невского напоминает утопающего в роскоши римского императора.
Но «Тайная Вечеря» вызвала всеобщее одобрение. «Это была самая популярная работа в храме, — рассказывает Татьяна Карпова. — Даже Репин, ярый критик Семирадского, отмечал ее качество. Он писал Стасову, что это лучшее, что есть в храме».
А там было из чего выбирать. В росписи принимали участие около 40 художников, среди них — Иван Крамской и Василий Суриков, Илларион Прянишников и Виктор Васнецов, Владимир Маковский и Василий Петрович Верещагин, тезка знаменитого баталиста Василия Васильевича Верещагина.
Памятник нереализованным проектам
Выражаясь современным языком, строительство храма — типичный образец долгостроя. В то время академический романтизм и его крупнейшие представители Карл Брюллов, Федор Бруни, Александр Иванов с «их почтительным отношением к церковной живописи, как к одной из высших форм творчества», как писал искусствовед из Русского музея Павел Климов, уже отживали свой век. Храм начинали строить в то время, когда романтики-академики еще считались непререкаемыми авторитетами. Казалось бы, проект такого масштаба не мог пройти мимо них. Но парадоксальным образом никто из героев романтизма не получил заказов на роспись храма.
Брюллов не смог из-за слабого здоровья, которое он подорвал, расписывая купол Исаакиевского собора. История с приглашением Александра Иванова растянулась на несколько лет. По словам старшего научного сотрудника НИИ Российской Академии художеств Натальи Бартельс, художник вначале отказался, так как спешил завершить дело своей жизни, картину «Явление Христа народу». Роспись храма потребовала бы отложить работу над полотном на несколько лет. Однако спустя пару лет после первого предложения, находясь в стесненных обстоятельствах, Иванов все же взялся за эскизы образа Воскресения Христова, которые до него уже разрабатывал Брюллов. Для этого художник просил подыскать ему в Москве древнерусские иконы Воскресения. Но тут архитектор Тон предложил Иванову другой сюжет: вместо заалтарного образа писать евангелистов в парусах, то есть в значительно менее «престижных» местах. Иванов обиделся и отказался.