«Новый декамерон». 29 эссе о пандемии
В издательстве Inspiria выходит книга «Новый декамерон» — 29 эссе, сказок и рассуждений о пандемии, собранных редакторами The New York Times. «Сноб» публикует историю, которую написал Эндрю О’Хаган, — «Памятные подарки»
Лофти Броган торговал рыбой на Солтмаркет. Говорили, он быстрее всех в Глазго чистит рыбу, но с чувством юмора у него было плоховато. Та маньячка приходила в лавку каждое утро и просила копченой селедки.
— Я Гита с Парни-стрит, — сказала она в тот день. — Мое имя означает «песня».
— Вы пришли по адресу, — ответила Илейн, начальница. — Наш Лофти чудесно поет, правда, дорогой?
Он завернул рыбу в промасленную бумагу. У начальницы на зубах отпечаталась помада.
— Гита, а почему бы сегодня вам не внести некоторое разнообразие? Нам завезли все необходимое для рыбного рагу.
— Каччуко, — уточнил Лофти.
— Барабулька. Немного камбалы. Моллюски.
— Я не умею обращаться с дорогой рыбой, — был ответ.
Илейн намекнула покупательнице, что та совершает ошибку.
— Вы превосходный кулинар, но если будете и дальше так питаться, то сами превратитесь в селедку.
Гита открыла кошелек и достала обычную сумму.
— Она владела лучшим индийским рестораном на Аргайл-стрит, — сказала Илейн, когда дама, взяв сумку, вышла. — Жаль ее.
Слишком много истории, подумал Лофти. Он неплохо чувствовал себя в сети «Фиш плейс», но это не для него. В свое время Лофти работал плотником. Ему нравилась Илейн, вот и все, а стройки стали кошмаром. Больше всего его интересовали европейские города. Он копил скудную наличность, чтобы иметь возможность туда летать; чем меньше народу, тем лучше. На работе он почти не разговаривал. Разбирался в мидиях и морских улитках, знал, сколько варить японского солнечника, и умел красиво оформить поддоны со льдом. Илейн называла его Глаза Ангела. На рынке торговали как рыбой, так и птицей, и Лофти наловчился продавать цыплят так же споро, как и осьминогов, поэтому она не жаловалась. Кой-чему, говорил он, его коллеги так и не научились. За день до локдауна Лофти начесал свои светлые волосы в кок и написал объявление, что ищет партнера. Илейн заинтересовалась, но он ответил, так, ерунда, всего-навсего краткая анкета.
— Ты симпатичный, Лофти, — сказала она ему во время перерыва. — И высокий. Тебе стоило покорпеть в школе. Тогда не пришлось бы снимать комнаты и платить грабительскую аренду.
— Вы забрали все дома. И все перспективы.
Илейн стояла под вывеской: «Хотите свежую рыбу? Купите лодку».
— Ты о чем?
— О вас, старейшинах. Вот мы и корпим.
— Я тебе покажу старейшин, — сказала она, а потом заговорила про его мать: — Вот образованная женщина. Как тебя угораздило вырасти таким избалованным?
— О да, еще какой избалованный. За десять лет нам выпало два кризиса из тех, которые случаются «раз в поколение». Избалованный на всю голову.
Зоомагазин закрылся на следующее утро. Парень и без того ничем не торговал. Животными там были только его кореша. Но он сказал, по «Ньюснайт» сообщили: скоро всех закроют на карантин. Поэтому, нарушая правила, выпустил своих канареек в парке Глазго Грин.
— О, господи, — вздохнул Лофти. — Ты выбрасываешь свою золотую рыбку в Клайд?
За зоомагазином «Пет Эмпориум» находился бар «Эмпайр», он сначала держался до обеда, потом закрылся. К концу недели улица опустела, и на «Гриндр» все затихло. Квартира, которую снимал Лофти, выходила на парк, и странно было видеть, что около здания суда нет ни одного человека. Выветрился и дым из печей Палмади.
Он не любил звонить матери. Половину разговора она вспоминала прошлое или ныла про деньги.