«Они постараются нас убить»: что будет с миром, если мужчины станут «слабым полом»
Что стало бы с миром, если бы женщины вдруг стали физически сильнее мужчин? Представьте, что мужчины буквально становятся слабым полом, и все меняется: представления о гендере, о силе и слабости, о правах, обязанностях и приличиях. Именно это и происходит в романе Наоми Алдерман «Сила», отрывок из которого с разрешения издательства публикует Forbes Woman.
В романе такие изменения влекут за собой полный пересмотр структуры власти и новые геополитические расклад. Женщины по сюжету обретают особую силу — так называемую пастму. «Сила» Наоми Алдерман — это упражнение на гендерную эмпатию, — говорит о романе переводчица Анастасия Грызунова. — Что здесь лежит на поверхности? «Какой ужас, вот как будут страдать мужчины, если феминизм победит». Но нет: роман — отнюдь не о победе феминизма. В романе побеждает буквально сила, физическая сила и та власть, которую эта сила обеспечивает своим носителям.
Вместе со всем миром перемены проживают проповедница новой религии, дочь лондонского бандита, американская чиновница с политическими амбициями и нигерийский стрингер — они первыми испытали на себе смену парадигмы. Мы публикуем отрывок книги, герой которого последний из перечисленных, журналист по имени Тунде.
— Объясните, — говорит Тунде, — чего вы добиваетесь.
Один мужчина из числа протестующих помахивает транспарантом. На транспаранте значится: «Справедливость для мужчин». Остальные во всю глотку и вразнобой гикают и опять достают бутылки пиваса из кулера.
— Чего тут написано, — поясняет один. — Справедливости добиваемся. Правительство все это подстроило — вот пусть правительство и расхлебывает.
День выдался тягучий, воздух как сироп, в тени скоро добьет до 104 по Фаренгейту. Не самый подходящий денек, чтоб двинуть на протестную акцию в Тусоне, штат Аризона. Тунде приехал лишь потому, что получил анонимную наводку: мол, сегодня здесь что-то произойдет. Довольно-таки убедительно излагали, но пока что не происходит ничего.
— С интернетом у вас как, мужики? — спрашивает Тунде. — АдскийТрэш.ком, БейбаПравда, УрбанДокс — в Сети что-нибудь читаете?
Мужики трясут головами.
— Я читал статью в газете, — говорит один человек, который нынче поутру решил, видимо, побрить только левую половину лица. — Там, короче, писали, что в этой новой стране, Бессарабии, всех мужчин химически кастрируют. И с нами так же будет.
— Мне... кажется, это неправда, — говорит Тунде.
— Сам глянь — я себе статью оставил.
Мужик роется в вещмешке. На асфальт высыпаются пачка старых счетов и пустые пакеты из-под чипсов.
— Бл-лин, — говорит мужик и бросается догонять свой мусор. Тунде лениво снимает его на телефон.
Столько сюжетов — мог бы заняться любым. Надо было ехать в Боливию, они там провозгласили своего Папу, только женщину. Прогрессивное правительство Саудовской Аравии, похоже, уступает позиции религиозному экстремизму — можно было вернуться туда, написать продолжение первого репортажа. Даже сплетни поинтереснее, чем то, что творится здесь: дочь только что избранной губернаторки в Новой Англии сфотографировали с мальчиком — мальчиком, у которого, судя по всему, выраженная пасма. О таком Тунде слыхал. Делал материал, разговаривал с врачами о лечении девочек с деформациями и нарушениями работы пасмы. Не у всех девочек она есть, вопреки первоначальным выводам, примерно пять девочек на тысячу рождаются без нее. Некоторые ее не хотят и пытаются вырезать сами; одна резала ножницами, рассказал врач. Одиннадцать лет. Ножницами. Кромсала себя, как бумажную куклу. И бывают мальчики, у которых тоже есть пасма, — потому что хромосомные аномалии. Иногда им нравится, иногда нет. Иные мальчики спрашивают врачей, нельзя ли удалить. И врач вынужден отвечать, что нет, мы не умеем. После удаления пасмы больше половины пациентов умирают. Почему — непонятно, это не жизненно важный орган. Текущая теория такая: пасма подключена к электрическим ритмам сердца и удаление что-то там нарушает. Можно удалить часть волокон, ослабить ее, сделать незаметнее, но если пасма есть — живи теперь с ней.
Тунде прикидывает, каково жить с пасмой. С силой, которую не отдашь, не променяешь. Жаждет ее, брезгливо содрогается. Читает онлайн-форумы, где мужчины говорят, что если бы у всех мужчин была пасма, все бы встало на свои места.
Мужчины злятся, им страшно. Это Тунде понимает. После Дели ему тоже страшно. Он под псевдонимом регистрируется на УрбанДоксГоворит.com, постит кое-какие комментарии и вопросы. Натыкается на субтред про собственную работу. Там его называют гендерным предателем, потому что выпустил сюжет про Авади-Атифа, а не сохранил в тайне, и не сообщает о мужском движении, и не рассказывает об их любимых теориях заговора. Ему написали — дескать, в Тусоне что-то зреет, и он подумал... да хрен его знает, что подумал. Подумал, может, что-нибудь здесь нароет. Не просто новости, а хоть какое-то объяснение тому, что с ним нынче творится. Но здесь ничего нет. Тунде поддался страху, вот и все дела; после Дели он бегает от сюжетов, а не за сюжетами. Вечером из гостиницы выйдет в интернет, глянет — может, еще есть о чем рассказать в Сукре; проверит, когда ближайший рейс.