«Положение ученого в обществе должно быть высоким»
Мир российской науки продолжает меняться и адаптироваться к работе в новых реалиях. Государство и ведущие компании страны продолжают инвестировать в поддержку исследователей. О последних тенденциях в мире науки, Научной премии Сбера для исследователей и ученых и о том, как повернуть вспять утечку мозгов, мы поговорили с сопредседателем комитета Научной премии Сбера, академиком РАН, профессором, доктором технических наук, ректором Сколтеха Александром Кулешовым.
— Александр Петрович, вот уже более 50 лет вы трудитесь в сфере науки и информационных технологий. Расскажите о последних тенденциях в мире науки, в частности, в области искусственного интеллекта.
— Я сейчас непопулярную мысль выскажу. Думаю, сейчас ИИ вышел на некое плато и следующего скачка ждать очень долго. Он будет распространяться на разные области знания, но чего‑то радикально нового ждать не приходится. Сейчас, пожалуй, больше ожиданий в области квантовых технологий, где что‑то уже реализуется, как, например, квантовая защищенная связь, но наиболее важные свершения ждут нас в области квантовых вычислений.
— Как вы считаете, научное сообщество страны адаптировалось к работе в изменившихся условиях?
— Слово «адаптация» означает приспособление к изменившимся условиям. Ну конечно, мы адаптировались! Но мне кажется, вы имели в виду другой вопрос: сумели ли мы как научное сообщество компенсировать то, что произошло, чтобы последние события, которые имеют прямое отношение к науке, не слишком сильно повредили российскому научному сообществу.
— Сумели?
— Мы как‑то приспосабливаемся, конечно, с потерями. Пытаемся потери минимизировать.
— В последние годы Россия активно развивает науку и привлекает талантливых ученых со всего мира. В каких направлениях можем ждать прорывных инноваций в ближайшей перспективе?
— Кто сказал, что мы привлекаем талантливых ученых со всего мира? Это не совсем так. Правда, мы за последние несколько месяцев взяли четырех российских профессоров из лучших зарубежных университетов. Потому что диаспоре стало трудно жить, в Англии особенно, например, из‑за буллинга детей. И люди приезжают. Но это пока исключения. Сейчас президент объявил о новой программе мегагрантов, и вот мы думаем: а кого мы возьмем?
— А как насчет «активно развивает науку»?
— Число публикаций у нас действительно растет, но ведь тут надо считать процент к мировой науке, потому что общая кривая растет еще круче. Но я, пожалуй, соглашусь с тем, что за последние 10–15 лет для развития науки было сделано гораздо больше, чем в предыдущее десятилетие. Во-первых, стали давать больше денег. Это самое главное. А во-вторых… Возьмите, например, Научную премию Сбера. Конечно, она одна ситуацию в науке не изменит, но с психологической точки зрения она очень важна.
— А что вы скажете по поводу прорывных инноваций?
— По этому поводу я скажу так: тот, кто будет рассказывать про направления, в которых стоит ждать прорывов,— непрофессиональный человек. Я вам приведу простой пример. Вот сейчас все мы говорим: «искусственный интеллект». Джеффри Хинтон придумал глубокие сети в 2012 году. А как? Внезапное озарение! Ну почему эта идея никому не приходила в голову 60 лет? А черт его знает, почему! Предвидеть озарение невозможно. И сейчас говорить можно лишь о том, какие отрасли науки кажутся перспективными.
— Сколтех выполняет вместе со Сбером множество исследований в области искусственного интеллекта. Каковы результаты?
— Действительно, со Сбером мы очень активно работаем, в области ИИ прежде всего. Под используемые в Сбере семейства моделей Сколтех создал набор методов Green AI, основанный на фреймворке для сокращения времени обучения и сжатия больших нейросетей. Этот сервис позволяет снизить до 15% потребность в памяти и энергии на обучение больших мультимодальных моделей. В основе алгоритмов, реализованных в сервисе,— фундаментальные математические подходы. Для коллег из Сбера разработана авторизированная система для анализа физических и финансовых рисков, создаваемых климатическими изменениями.
— А как в целом вы оцениваете взаимодействие бизнеса и науки?
— После Второй мировой войны бизнес очень много вкладывал в фундаментальную науку. Транзистор, например,— это плод инвестиций американской «Белл Лабс». Потом вклад бизнеса в науку стал мелеть и дошел практически до нуля. В последние годы ситуация меняется: такие гиганты, как Microsoft или Google, которые обладают огромными средствами, стали проще смотреть на инвестиции, неочевидные с точки зрения прибыли, и сейчас вкладывают в фундаментальную науку. Так, Alibaba Group обещала вложить $15 млрд в исследовательские проекты, в том числе в квантовые технологии и ИИ. Но в целом вклад государства в фундаментальную науку намного больше.
— В этом году вы стали сопредседателем комитета Научной премии Сбера. Расскажите, сколько заявок пришло, сколько было отобрано, какая номинация стала самой востребованной.