Эти забавные рептилоиды
О том, какими точно не будут инопланетяне и какими они, не исключено, будут, если мы их все же встретим, что не факт.
В последние годы жизни великий физик Стивен Хокинг несколько раз предупреждал землян о том, что хватит, мол, заниматься глупостями – рассылать по Вселенной сигналы нашим братьям по разуму. Потому что, не дай бог, вдруг услышат и станут нас искать. Ученый не сомневался, что во Вселенной мы не одиноки, но при этом опасался, что встреча может оказаться не столь приятной, как мы рассчитываем. В учебном фильме «Любимые места» Хокинг говорит: «Встреча с развитой цивилизацией может окончиться для нас подобно тому, как некогда окончилась встреча доколумбовых индейцев с европейцами: что-то пошло не так. Если о Земле узнает цивилизация, обгоняющая нас на миллиард лет, то она нас найдет, и дело может кончиться вторжением, разграблением и покорением».
Бестактные поклонники, конечно, не преминули забросать физика письмами с напоминанием о том, что те индейцы, которых не слишком покорили европейцы, сейчас так рвутся на территории покоренные, что от них стену приходится строить. И о том, что трудно найти современного коренного американца, который серьезно согласился бы поменять свой «мустанг», дом с посудомойкой и доходы от казино на вшей родного вигвама и скальпы соседей.
То есть культуртрегерство, каким бы драматичным ни было его начало, в конечном счете все равно приводит к улучшению жизни тех, кто ему подвергся. Так что, может, бог с ним, пусть разграбляют в обмен на бессмертие и генетически модифицированных единорогов, а?
Хокинг эти сообщения игнорировал, но если бы он захотел не оставить от них камня на камне, то один бронебойный аргумент у него бы был. Как бы ни отличались штаны, прически, оружие и взгляды европейцев от индейских, но индейцы и европейцы принадлежали к одному виду. Мы все были людьми, мы практически одинаково выглядели и мыслили, могли заводить общее потомство и имели в основе, считай, идентичный набор чувств и желаний.
А что прилетит к нам из космоса, мы даже вообразить себе не можем. Ясно лишь, что это будут настолько чужеродные нам существа, что по сравнению с ними любой таракан или крокодил будет казаться нашим ближайшим родственником (которым он, по сути, и является).
Какими они точно не будут
«Ноги! Вот уж, конечно! Как будто еще двадцать пять пламеней назад я не доказал вам математически, что двуногое существо, поставленное вертикально, немедленно перевернется вверх тормашками!
Как выглядят разумные существа на других планетах? Прежде всего у них должны быть органы для усвоения аммиака, не так ли? А какой орган справится с этим лучше, чем жамбры? И они должны передвигаться в среде умеренно плотной, умеренно теплой, как наша. Должны, верно? Вот видишь! А чем это делать, как не обойнями? Так же будут формироваться и органы чувств: зрелки, трешуя, сяжки. И они должны быть подобны нам, пятеричникам, не только устройством тела, но и общим образом жизни, ибо известно, что пятеричка – основной элемент нашего семейного устройства; попробуй выдумай что-нибудь другое, мучь свое воображение сколько хочешь, и все равно ничего не выйдет!»
С. Лем. Мускусная симфония одонтрона
Увы, но шансов на то, что они будут хоть чем-то похожи на нас, фактически нет. Об антропоидах мы можем прочно и крепко забыть. Мысль о том, что многие живые существа неизбежно похожи друг на друга (а как же, люди, львы, орлы, куропатки и северные олени – у всех есть голова, ноги, глаза), рождена наблюдением за жизнью на нашей планете. Есть, конечно, какие-то кошмарные плоские черви, микробы и вот эти штуки, у которых три сердца и которые держат собственные мозги в пищеводе*, но все-таки большинство животных явно было сконструировано по похожим чертежам.
* Примечание Phacochoerus'a Фунтика:
«Речь, насколько я понимаю, идет об осьминогах».
Но ошибка наблюдателя как раз в том, что все живое на Земле – это и правда чрезвычайно близкие родственники. И четырех миллиардов лет не прошло, как по нашей свеженькой планете скакал единый общий предок всего – и травок, и букашек, и слонов. Сходство между земными организмами вызвано не тем, что мы формировали единственно правильные для этой Вселенной тела, а тем, что у всего живого тут практически один и тот же набор генов с некоторыми вариациями. Но даже при теснейшем кровном родстве вариативность наших тел огромна. Разница между утконосом и нашим главным редактором прямо-таки бросается в глаза.
А теперь представим, на что будет похожа жизнь, возникшая пусть и в похожих условиях, но изначально из других генов-репликантов. И если из одного набора нуклеотидов можно извлечь и баобаб, и твоего кота, то ты понимаешь, какой безграничностью будет определен спектр вариантов, могущих развиться из совершенно иных белков.
Глаза, животы, желудки и конечности – это всего лишь частности конкретно нашей планеты. Что может развиться в других условиях, даже представлять незачем, потому что не догадаемся.
Взять, например, глаз. Вообще-то не самое удачное решение – сгрудить все светочувствительные клетки в одном уязвимом органе да еще пропускать всю полученную информацию через головной мозг, чтобы он ее искажал и оценивал на свое усмотрение: зрение стало психофизическим процессом. Но у нас с глазами получилось именно так: кое-как работают, ну и ладно. А ведь можно было бы получать зрительную информацию всей поверхностью тела, да еще и без обработки ее мозгом. Даже у нас на Земле некоторые рыбки и козявки так поступают. К тому же и даром не нужна эта способность анализировать свет, когда существуют десятки более надежных способов точнее считывать информацию извне...