Василий Поленов: Несчастливый счастливчик
Василию Дмитриевичу Поленову повезло и с происхождением, и с семьей, и с любимым делом. От этого он всю жизнь казался себе незаслуженным счастливчиком, испытывал даже некоторую неловкость.
Как сказали бы англичане, Поленов родился с серебряной ложкой во рту — взять хотя бы любимую бабушку, «бабашу» Веру Николаевну Воейкову, воспитанную в семье Гаврилы Романовича Державина, или ее мужа Алексея Васильевича, чей портрет висел в Зимнем дворце в Военной галерее в компании других славных генералов. Мать Василия Мария Алексеевна была воспитана в лучших традициях, уроки живописи ей давал художник брюлловской школы. Помимо рисования еще она увлекалась писательством.
Отец же был сыном академика, водившего знакомство с Пушкиным. Дмитрий Васильевич сначала избрал дипломатическую стезю, служил секретарем посольской миссии в Греции, затем увлекся археологией и искусством, ведал Русским археологическим обществом и написал несколько серьезных научных работ.
С Марией Алексеевной они растили пятерых детей — близнецов Василия и Веру, Алексея, Константина и Елену, которую в семье звали Лилей. Родившийся двадцатого мая 1844 года Вася уже в трехлетнем возрасте проявлял интерес к рисованию, о чем сохранилось несколько трогательных воспоминаний.
Вот Дмитрий Васильевич рассказывает, как цирковая наездница прыгала с лошади сквозь затянутый бумагой обруч. «И эта бумага вся чистая, неизрисованная? — приходит в ужас Вася. — Как жалко!» Вот Мария Алексеевна ведет Васю в зверинец, и сын, вернувшись домой, лежа на ковре в отцовском кабинете, долго пытается нарисовать по памяти слона. Вот он увлеченно рисует иллюстрации к русским сказкам, которые ему и младшим братьям рассказывает няня Пелагея, а сестрам — няня Аксинья.
Когда Васе исполнилось двенадцать, ему пригласили преподавателя. Впрочем, рисовать тот учит всех — и Веру, и Алешу, и Костю, и Лилю. В гости в Петербург приезжала любимая бабаша и экзаменовала внуков, давая им сложные темы, как это делают в Академии художеств: тут и суд царя Соломона, и Сергий Радонежский, благословляющий Дмитрия Донского перед Куликовской битвой. Вера Николаевна и медали как в академии присуждала — золотая, кстати, досталась Васе. (В 1867 году внук запечатлел бабашу на холсте.)
Он работает усердно: срисовывает гипсы, копирует полотна старых мастеров, пишет с натуры лес и реку. Теперь его учителем стал студент Павел Чистяков, будущий прекрасный педагог — среди его питомцев Серов, Врубель, Репин, Суриков, Васнецов... Пятнадцатилетний Вася с братьями и сестрами — первые его ученики. Дважды в день по несколько часов они изображают кубики, гипсовые маски и бронзовых лошадей, осваивают масляные краски.
В Васе Павел Петрович видит несомненный талант, да и мальчик ни о чем другом не мечтает, кроме как стать художником. Однако у родителей иное мнение: сын обязательно должен получить университетское образование. При этом учиться живописи ему никто не запрещает. Отец убеждал: мол, диплом человеку круга дворянской интеллигенции необходим, искусство же никуда не денется. В итоге сговорились на компромиссе: вечером посещать академию, днем — университет. С изумлением Василий обнаружил, что учиться на юридическом факультете действительно интересно. В это же время он познакомился с членами Артели художников. С Иваном Крамским и особенно с Ильей Репиным — оба стали вхожи в семью Поленовых — свяжет долгая дружба, в которой Василию было немного неуютно: на фоне тех, кому действительно пришлось тяжело пробиваться в жизни ради мечты, он казался себе счастливчиком и везунчиком.
В 1867 году он окончил обязательный академический курс с Большой серебряной медалью, однако для дальнейшей успешной карьеры нужны были еще золотые — Малая и Большая, на это отводилось четыре года. Те же четыре года — на окончание университета. Поленов все успел: и экзамены сдать с отличием, и медали получить.
Жизнь обещала только радость: любимая сестра Вера вышла замуж за его близкого друга Ивана Хрущева, младшая Лиля серьезно увлеклась живописью и подавала надежды. Сам он в качестве пенсионера академии летом 1872 года отправляется в шестилетнюю заграничную поездку, полагавшуюся лауреату Большой золотой медали. Следуя в Италию через Австрию и Германию, изучал музеи, разглядывал достопримечательности, любовался природой и постоянно работал. Рим, в котором в конце концов оказался, впрочем совсем не понравился, показался пустоватым и вычурным. Василий даже пожалел, что не остался в Баварии.
Между тем судьба именно на итальянской земле уготовила встречи, повлиявшие на всю его дальнейшую жизнь. Молодой художник познакомился с критиком и искусствоведом Адрианом Праховым, а тот в свою очередь свел Поленова с Саввой Мамонтовым и его семейством. У Праховых Василий увидел барышню, очаровавшую его с первого взгляда. Застенчивая Маруся Оболенская, заплетавшая волосы в толстые косы, приходила в гости к Адриану с сестрой Екатериной Алексеевной Мордвиновой. Как единственный свободный мужчина Василий удостоился привилегии провожать девушек домой. В присутствии Маруси с ним, обычно сдержанным и скромным, что-то происходило — он воодушевлялся, громко и эмоционально говорил, бурно жестикулировал и ловил каждый взгляд возлюбленной.
Екатерина Алексеевна, дама весьма эмансипированная, курила и нарочито часто использовала простонародные слова, мешая их с французскими и итальянскими фразами. Маруся на фоне сестры казалась еще более утонченной и строгой. Позже Василий узнал историю ее семьи: мать разошлась с князем Оболенским и уехала в Швейцарию. Однажды туда заявился бывший муж и забрал в Петербург младших детей. Маруся гостила у сестры и только поэтому осталась с матерью. Скандальную историю Оболенских тогда широко обсуждали и в российском свете, и среди эмигрантов.
Теперь восемнадцатилетняя Маруся серьезно училась пению, в гостях у Праховых бывала все реже — предпочитала усердно заниматься вокалом и не тратить время на пустое веселье. Поленов с нетерпением ждал любой возможности вновь ее увидеть и так тосковал, что совсем лишился вдохновения.
В конце марта 1872-го заболел корью Всеволод — Вока, младший сын Мамонтовых. Родители на всякий случай отправили второго сына Андрюшу пожить к Екатерине Мордвиновой. Никто не думал о худом, все увлеченно готовились к карнавалу. Праховы придумали целое представление — их компания облачилась в красное и изображала чертей, сам же затейник Адриан нарядился Вельзевулом, нахлобучил на голову золотую корону и вооружился трезубцем. Завидев веселую процессию, даже видавшие виды римляне приходили в восторг. Увы, это был последний счастливый день. Вернувшись с гуляний, узнали, что корь началась и у Андрюши. Через несколько дней заразилась Маруся. Врач, почему-то решивший, что это не корь, а оспа, настоял, чтобы всем в доме сделали прививку. После этого состояние Маруси резко ухудшилось, она бредила в жару. Каждый день Поленов с нетерпением ждал новостей, которые, увы, не обнадеживали и не радовали. Маруся умерла.
Василий едва не сошел с ума. Родным написал такое отчаянное письмо, что семья встревожилась не на шутку — мать, братья и сестры умоляли вернуться домой, предлагали приехать сами. Но Поленову никого не хотелось видеть, он подолгу сидел на могиле Маруси и делал этюды. Потом по нескольким сохранившимся фотографиям написал портрет возлюбленной и отправил ее матери.
Он чувствовал себя бесконечно одиноким, вдохновение и воля к работе не возвращались, вдобавок появилось горькое ощущение неполноценности. «Вот, — думал Василий, — друг и однокашник по академии Репин.. . Вырвался из бедности, не окончил ни гимназии, ни университета и теперь известен во всем мире своим талантом — его «Бурлаки» гремели. А дворянин, дипломированный юрист Поленов не создал еще ничего сколь-нибудь значительного». Приехавший в Рим Илья и второй товарищ скульптор Марк Антокольский, тоже отнюдь не аристократ, были уже женаты, радовались жизни, много работали. Василий же все искал свою тему.