Атом исцеляющий
«Русатом Хэлскеа» начинает серийное производство первого российского линейного ускорителя для лучевой терапии и расширяет производство радиофармпрепаратов для большей независимости российского рынка здравоохранения от импортной продукции
Дивизион госкорпорации «Росатом» — «Русатом Хэлскеа» — оказался в центре внимания на Петербургском международном экономическом форуме, анонсировав сразу несколько амбициозных проектов по созданию и выводу на рынок передового медоборудования и радиофармпрепаратов для ядерной медицины.
Суть ядерной медицины — использование радионуклидов, в процессе распада которых образуется ионизирующее излучение, или генерирующих источников ионизирующего излучения, таких как рентгеновские установки, ускорители электронов и др. Лучевая терапия может быть дистанционной (источник излучения находится на расстоянии от пациента), контактной (источник излучения контактирует с опухолью) и системной (введение радиофармацевтических препаратов). Ядерная медицина была выделена в отдельное направление, поскольку только она позволяет одновременно диагностировать и лечить онкологические, кардиологические, ревматологические, неврологические, эндокринные заболевания (так называемая тераностика — понятие, состоящее из двух слов: «диагностика» и «терапия»).
Исторически развитием технологий ядерной медицины занимался Минсредмаш СССР. Новации ядерной медицины у нас начали применять на два десятка лет позднее, чем в Европе и США, где уже в 1951 году начали нарабатывать медицинские изотопы — это основа для производства радиофармпрепаратов и работы медтехники для диагностирования онкологических заболеваний.
С 1970 года Научно-исследовательский институт технической физики и автоматизации (НИИТФА, сейчас входит в контур управления АО «Русатом Хэлскеа») начал разработку и производство линейки аппаратов для лучевой терапии, в том числе аппарата «Агат» для брахитерапии, когда радионуклид подводится непосредственно к опухоли.
В 1980-е годы на площадке НИФХИ им. Л. Я. Карпова (г. Обнинск, Калужская область) на базе исследовательского реактора ВВР-ц было запущено производство изотопа молибден-99 и начался промышленный выпуск генераторов технеция-99m. Там же, в НИФХИ, с 1985 года выпускается терапевтический йод-131, а с 2001-го — самарий-153.
Мировой объем рынка ядерной медицины составляет 24 млрд долларов, а к 2030 году он должен вырасти до 43 млрд долларов. Россия входит в топ-5 участников мирового рынка изотопной продукции, производством и поставками которой в нашей стране занимается «Росатом». Ключевые поставщики сырьевой продукции в мире — это также национальные корпорации: DOE (США), SCK CEN (Бельгия), NECSA (Южная Африка), NRG (Нидерланды). Что касается производства конечной продукции — изделий или радиофармацевтических препаратов, этим в основном занимаются частные компании. В потреблении радиофармпрепаратов традиционно лидируют США и Европа, в России протоколы лечения пока не требуют их широкого применения. Объемы экспорта изотопов и РФП из России установить не удалось в связи с коммерческой тайной, но известно, что «Росатом» поставляет изотопы в 50 стран мира.
В нынешнем году «Русатом Хэлскеа» начинает серийный выпуск первого российского линейного ускорителя «Оникс», а также комплекса для брахитерапии «Брахиум», рассчитывая при этом потеснить основных иностранных конкурентов за счет оптимального соотношения цены и качества. Пока что в медицинских учреждениях зачастую установлены устаревшие медицинские линейные ускорители советского образца, а новые поставляют два глобальных игрока на этом рынке — шведско-британская компания Elekta и американская Varian. Есть в портфеле компании и другие новинки.
Созданный в 2017 году дивизион «Русатом Хэлскеа» объединяет 16 предприятий и институтов в области ядерной медицины. Предприятия в контуре «Русатом Хэлскеа» занимаются производством и поставкой изотопной продукции, выпуском медицинского оборудования, а также строят центры ядерной медицины в нескольких регионах России и развивают сеть многофункциональных центров обработки и стерилизации медицинских изделий и другой продукции, в том числе пищевой.
Входящий в «Русатом Хэлскеа» НИФХИ им. Л. Я. Карпова является ведущим в России производителем медицинских радиоизотопов, активных фармсубстанций, радиофармпрепаратов и медицинских изделий, таких как генераторы технеция-99m. Более 50 лет В/О «Изотоп», также входящее в группу компаний «Русатом Хэлскеа», поставляет радиофармацевтическую продукцию на основе изотопов и изделия медицинского назначения в медицинские учреждения, расположенные по всей России. До марта 2022 года «Русатом Хэлскеа» занимал 95% российского рынка РФП, а с уходом венгерских, французских и польских производителей занял и все 100% (объемы в рублях не раскрываются, но в год в России проводят до миллиона сеансов с РФП).
Выручка «Русатом Хэлскеа», по данным «СПАРК-Интерфакс», в прошлом году составила 483,7 млн рублей, убыток — 121,7 млн рублей (причины убытка не объясняют).
Об амбициозных планах на рынке ядерной медицины «Эксперту» рассказал генеральный директор АО «Русатом Хэлскеа» Игорь Обрубов.
Свой ускоритель ближе к делу
— Игорь Михайлович, расскажите о вашем пионере — первом российском ускорителе для лучевой терапии «Оникс». Чем он будет лучше для врачей и пациентов, чем те аппараты, что есть сейчас у лидеров рынка — Varian и Elekta?
— В некоторых онкоцентрах России все еще много устаревших аппаратов для дистанционной лучевой терапии, в том числе работающих не на ускорителях элементарных частиц, генерирующих необходимое ионизирующее излучение, а на закрытых радионуклидных источниках, например на источнике, содержащем радиоактивный изотоп кобальт-60. Такие аппараты не позволяют задавать луч необходимой формы, полностью повторяющий контур опухоли, а следовательно, выше риск поражения здоровых тканей. И работать с этим оборудованием опаснее, поскольку радиационный фон в помещении всегда будет повышен. Такие аппараты в мире уже почти не применяют ввиду низкой точности, и у нас в России их надо со временем заменять (к примеру, Therabalt и Theratron). Современные комплексы дистанционной лучевой терапии не нуждаются в закрытых радионуклидных источниках, поскольку используемые в них ускорители позволяют получать пучки электронного и фотонного (тормозного) излучения требуемой энергии. Это более щадящая терапия, чем та, что делают с помощью гамма-терапевтических установок, работающих на закрытых источниках непрерывного ионизирующего излучения.
Наш «Оникс» — это аппаратный комплекс для лучевой терапии на базе ускорителя электронов с энергией 6 мегаэлектронвольт (КЛТ-6). У мировых лидеров есть варианты и на 10, и 18 мегаэлектронвольт, но в большинстве случаев для проведения лучевой терапии достаточно энергии 6 мегаэлектронвольт; к тому же это снижает требования к защите помещений и персонала от радиации. «Оникс» будет применяться для дистанционной лучевой терапии при лечении пациентов в радиологических отделениях онкологических учреждений всех уровней. По сравнению со своими аналогами этот комплекс отличается низкими эксплуатационными затратами с сохранением надежности, большей доступностью сервисной службы и отечественных комплектующих на протяжении всего жизненного цикла оборудования.
— Как вы организуете производство, сколько предполагается выпускать аппаратов в год и какую долю рынка вы планируете занять с «Ониксом»?
— На сегодняшний день потребность в линейных ускорителях остается высокой и составляет не менее 200 аппаратов (есть оценки и в 300 аппаратов). Мы на первом этапе планируем выпускать по пять аппаратов в год; параллельно на производстве они будут дорабатываться, то есть становиться более точными, удобными и экономичными. Затем объемы будем наращивать — и в перспективе мы готовы закрыть все потребности рынка при запросе правительства.
— Врачи уже ознакомились с работой комплекса, что говорят?
— Врачи говорят, что с такими заявленными параметрами наш аппарат будет востребованной «рабочей лошадкой», которая сможет покрыть львиную долю потребности в лучевой терапии в России. У нас есть опытный образец, первая фаза (технические испытания) завершена, совсем недавно успешно завершили и стадию клинических испытаний. Зарегистрировав «Оникс», мы уже до конца года начнем серийное производство; тогда уже больше врачей смогут его тестировать. Тем более что по стоимости (а рыночная цена конкретных комплектаций будет определена в ходе конкурентных закупок) «Оникс» прогнозируемо будет дешевле зарубежных аналогов процентов на пятнадцать-двадцать.
— Вы удивили заявлением о начале разработки еще более совершенной модели ускорителя — «Торус», которая станет аналогом наиболее продвинутой сейчас версии установки Halcyon от компании Varian. И как можно будет сравнить «Торус» с их же моделями Clinac и Unique (эти производства локализованы в 2019 году в Дубне компанией «Р-Фарм» в количестве 200 штук на пять лет)?
— Это разные типы ускорителей. Сравнивать «Торус» с Clinac и Unique будет некорректно, поскольку они аналоговые, а не цифровые. И кроме того, «Торус» имеет сниженные требования к радиационной защите помещения. Наш аппарат, скорее, является аналогом современного и очень востребованного медиками прибора Halcyon от Varian, но по ряду параметров превосходит его.
— И каковы его преимущества перед Halcyon?
— Будет ряд преимуществ. Мы увеличили размер максимального поля облучения. Это нужно для того, чтобы исключить риск «переоблучения» или возникновения рецидива в месте стыковки полей. Таким образом, повышается качество лечения пациентов. У аппарата Halcyon нет режима облучения с выравнивающим фильтром, а в «Торусе» он будет. Фильтр позволяет расширить ряд применяемых методик. В «Торусе» повышенная мощность дозы — 10 грей в минуту без фильтра, а у Halcyon этот параметр — 8 грей в минуту. Таким образом, лечебные учреждения, работающие на «Торусе», смогут повысить пропускную способность (около ста пациентов в день у Halcyon. — «Эксперт»). У «Торуса» стол имеет пять степеней свободы (направлений движения), в то время как у Halcyon — три степени свободы. В «Торусе» есть встроенный компьютерно-лучевой томограф, а в Halcyon он опциональный.
— Какова в нем будет доля отечественных комплектующих?
— Здесь нам есть чем гордиться. В «Брахиуме», к примеру, доля отечественных компонентов достигает практически ста процентов, в «Ониксе» и, соответственно, в «Торусе» — восьмидесяти процентов. Среди прочего главные наши ноу-хау — ускоритель электронов с механической системой для его вращения, терапевтический стол для пациента и уникальный многолепестковый коллиматор (устройство для формирования пучка излучения), а также собственное программное обеспечение для управления аппаратом. Сейчас мы работаем над созданием модулятора (устройство для питания ускорителя), чтобы также обеспечить технологический суверенитет.
— Когда ждать готовый образец?
— Вообще, разработки такого рода аппаратов занимают до десяти лет, но нас выручает то, что мы наработали компетенции при создании «Оникса» и другой нашей медтехники. Тем не менее опытный образец планируем представить и зарегистрировать к 2025 году. Потребности на рынке в таких аппаратах есть, тем более что стоить он также будет дешевле импортных аналогов — пока трудно сказать, насколько. Объем вложений тоже не можем пока назвать, поскольку многие комплектующие пересекаются с их выпуском для «Оникса», что удешевит производство.
— В этом году вы выпускаете в серию и другую свою разработку, зарегистрированную в 2021-м: аппарат для контактной радиотерапии «Брахиум». Чем он лучше аналогов (например, от Bebig GmbH) и что будете дорабатывать?
— При некоторых локализациях опухоли более эффективным методом лечения является брахитерапия, когда источник вводится внутрь организма пациента или аппликационно. Разработка аппарата велась в тесном взаимодействии с ведущими онкологами. «Брахиум» будет сопоставим по характеристикам с аналогами, но при этом примерно на 15–20 процентов дешевле их (хотя первый аппарат, как единственный участник госзакупок, продан за 65 млн рублей, притом что SagiNova стоит 72 млн. — «Эксперт»). Первые серийные поставки «Брахиума» в лечебные учреждения должны начаться в этом году. Начнем с десяти единиц и затем будем наращивать объем выпуска. Для России мы готовы обеспечить большую часть потребностей в этом оборудовании. Около 180 аппаратов — это потребности внутри России согласно стандартам оснащения отделения радиотерапии онкологического диспансера, 148 установлено сейчас. Но многие из комплексов, имеющихся в арсенале лечебных учреждений сегодня, нуждаются в обновлении, так как работают более десяти лет. Есть и экспортный потенциал, и не только в страны бывшего Советского Союза, где с предыдущей версией аппарата «Агат» тоже хорошо знакомы. Например, сейчас «Брахиум» изучают партнеры из Индии, исходя из чего мы полагаем, что спрос на него уже сейчас высокий.
В принципе, со временем мы полностью можем вытеснить с российского рынка (и не только) ведущего производителя техники для брахитерапии Bebig GmbH. Наше преимущество в том, что цена «Брахиума» не зависит от волатильности курса. Сервис и гарантийное обслуживание обеспечивает АО НИИТФА в Москве, что гарантирует высокую скорость обслуживания.
Первый российский МРТ потеснит на рынке импортные
— В 2019 году вы подписали соглашение о локализации ускорителей шведско-британского производителя Elekta на мощностях НИИТФА, в июне прошлого года заключили договор с GE Healthcare о локализации трех моделей высокопольных МРТ мощностью 1,5 тесла, то есть самого передового оборудования. Как обстоят дела с этими проектами?
— Они продвигаются, партнеры не заявляли о своем выходе из проектов. Но мы также реализуем проект по выводу на рынок российского томографа. В России пока нет своих МРТ. В лечебных учреждениях страны должно быть установлено не менее 2500 аппаратов МРТ, а в данный момент функционирует 1400 иностранного производства. При этом МРТ-диагностика входит в перечень рекомендованных методов обследований более чем для тридцати видов заболеваний. Лечебные учреждения России очень заинтересованы в отечественном оборудовании.
Поэтому мы и начали разрабатывать свой МРТ, причем безгелиевый, с напряженностью магнитного поля 1,5 тесла. Сейчас даже в передовых версиях используют до двух тонн гелия для одного аппарата. Это усложняет его эксплуатацию, требует особой системы охлаждения, дозаправки. И каждый раз надо вызывать сервисную службу, не во всех регионах доступную.
Самое главное инженерное решение, которое позволит обойтись без гелия, — сверхпроводники. Госкорпорация «Росатом» имеет компетенции в сверхпроводящей тематике, которые являются одними из ведущих в мире: они необходимы для разработки магнитно-резонансного томографа в части производства низкотемпературной сверхпроводящей продукции (НТСП) — НТСП-проводов для МРТ. Наличие опыта разработки сверхпроводящего провода для МРТ позволит успешно создать качественный отечественный продукт для магнитной системы.
Малолитражные криогенные системы, не требующие дозаправки гелием, обеспечат непрерывность работы и снижение стоимости владения, а широкая апертура тоннеля магнитной системы позволит большему количеству пациентов получать качественную медицинскую помощь. Мы к 2025 году представим первый отечественный аппарат. Радиофарма станет доступнее.
— Вы также анонсировали создание в 2025 году завода по выпуску линейки из 21 радиофармпрепарата. Расскажите подробнее об этом проекте.
— Радиофармпрепарат (РФП) — это готовая лекарственная форма препарата, который в своем составе содержит один или несколько радиоактивных изотопов. Терапевтические РФП применяются в основном в онкологии для лечения неоперабельных новообразований, а также в ревматологии и эндокринологии для лечения синовитов и заболеваний щитовидной железы. Диагностические РФП применяются в диагностике широкого спектра заболеваний, например для оценки распространенности метастатического процесса при онкологическом заболевании или для диагностики работы сердечно-сосудистой и других систем организма.
Если речь идет о терапии, то зачастую ядерная медицина в онкологии применяется для онкопациентов с третьей и четвертой стадией заболевания, когда другие методы, в том числе хирургические, недостаточно эффективны. В последнее время получили распространение радиофармацевтические препараты на основе изотопов, которые являются бета- и альфа-эмиттерами, то есть препараты, излучающие альфа- и бета-частицы; длина пробега таких частиц относительно невелика, что позволяет воздействовать на опухолевые клетки, минимизируя воздействие на здоровые ткани. Препарат действует ограниченное время, определяемое периодом полураспада. Наука идет еще дальше — к применению так называемой оже-терапии, когда испускаемые оже-электроны имеют очень маленький пробег, что также позволяет проводить лечение наиболее щадящим образом. Особое значение имеют разработки таргетных радиофармпрепаратов, которые избирательно находят и поражают раковые клетки.
Что же касается диагностики, то короткоживущие изотопы, которые вводятся в организм, благодаря специфическому излучению в комплексе с компьютерной томографией дают возможность получить объемное изображение органа. Такая диагностика позволяет в режиме реального времени наблюдать, как функционирует орган, видеть патологии и назначать максимально эффективное лечение. Если раньше диагностика зависела от чуткости пальцев врача и его хорошего слуха, то сегодня любое внутреннее изменение в организме можно увидеть при помощи новейших технологий визуализации.
Сейчас «Росатом» поставляет изотопную продукцию в 50 стран. Сегодня мы производим девять радиофармпрепаратов, например препараты йода, самария и другие, а в 2025 году планируем нарастить линейку продукции до 21 наименования. Всего у нас в разработке более 35 перспективных и необходимых для врачей и пациентов радиофармпрепаратов. На площадке НИФХИ имени Карпова в Обнинске в 2025 году начнет функционировать завод по производству радиофармпрепаратов в соответствии с международными стандартами GMP. На базе завода будет производиться широкая номенклатура радиофармпрепаратов и активных фармацевтических субстанций, включая наиболее востребованные продукты на основе йода-131, самария-153, молибдена-99. Завод также представит перспективные активные радиофармацевтические субстанции и радиофармацевтические лекарственные препараты на основе лютеция-177, актиния-225, радия-223 и других изотопов. Продукция завода будет поставляться в медицинские учреждения России, а также на экспорт.
— Как вы определяете, какие препараты будут перспективны, какие исключат из протоколов лечения и диагностики, а какие добавят?
— Общаемся напрямую с авторитетными врачами и учеными РАН. Чтобы быть лидером, надо постоянно развиваться и быть на шаг впереди рынка. Поэтому мы большое внимание уделяем новым разработкам. На базе нашего дивизиона «Русатом Хэлскеа» уже многие годы работает научно-технический совет, в этом году он пополнился светилами медицины, ведущими учеными. НТС занимается анализом и отбором проектов с целью разработки инновационных таргетных радиофармпрепаратов, оборудования и программного обеспечения и формулирует перспективные направления в сфере ядерной медицины.
Основная повестка наших исследователей — новые молекулы, разные варианты таргетных препаратов. Это сложные разработки, для которых требуются годы исследований. Молекулы радиофармацевтических препаратов состоят из нескольких частей. Биологическая (таргетная) часть ищет раковую клетку и селективно прикрепляется к ней из-за высокого сходства (как ключ к замку). Другая часть молекулы, радионуклид, убивает раковую клетку за счет излучения в том месте, где молекула присоединилась к раковой клетке. В ряде случаев есть еще одна составляющая молекулы радиофармацевтического препарата — транспортная, которая обеспечивает циркуляцию препарата в организме, что позволяет фактически просканировать весь организм и выявить патологические участки.
— РФП очень непросты в использовании, поскольку имеют короткий период полураспада, порой до нескольких часов. Как устроена логистика короткоживущих радионуклидов?
— Большая часть радиофармпрепаратов имеет в своей основе либо короткоживущие изотопы, либо ультракороткоживущие. Ультракороткоживущие — это радионуклиды, которые нарабатываются на циклотронах, например популярный фтор-18 с периодом полураспада 109 минут.
Препараты на основе фтора-18 обычно производятся в близко расположенных к медицинскому учреждению радиофармаптеках или непосредственно внутри медицинского учреждения, где препарат и нарабатывают, и используют (без права продажи другим медучреждениям, для чего нужна лицензия). Либо используется схема, при которой время доставки до медицинского учреждения составляет не более шести часов. Несмотря на то что за это время пройдет три периода полураспада, еще останется достаточное количество препарата, чтобы использовать его в диагностике в течение следующих шести часов (это длительность одной смены в отделениях ядерной медицины).
На циклотронах встречаются еще более ультракороткоживущие препараты, например на основе углерода-11, у которого период полураспада 20 минут. В данном случае доставка невозможна — циклотроны стоят непосредственно в медицинских учреждениях и препарат используется сразу после наработки, потому что период полураспада настолько короткий, что возникают сложности с доставкой даже из лаборатории до пациента. Короткоживущие медицинские изотопы могут доставляться как по земле, так и по воздуху, все зависит от расстояния. Главное — успеть вовремя передать радиофармпрепарат в клинику.
В/О «Изотоп» обеспечивает изотопной продукцией медицинского назначения порядка 180 клиник в России. По европейской части России, как правило, продукция доставляется на автомобилях. С поставками в Сибирь или на Дальний Восток ситуация обстоит иначе. На машине за такой короткий промежуток времени не доехать, поэтому используются самолеты. Можно возить как на карго-рейсах, так и на пассажирских.
В портфеле «Росатома» также есть линейка оборудования для циклотронно-радиохимических комплексов для наработки изотопов (с энергией 18 и 30 мегаэлектронвольт), на основе которых производятся различные радиофармпрепараты для диагностики. Функционально циклотроны обеспечивают автономное производство линейки радиофармпрепаратов для покрытия потребности медицинских учреждений по всему миру. В данный момент «Росатом» поставляет и обслуживает 17 циклотронов в городах по всему миру.
Андрей Каприн, генеральный директор ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр радиологии» Министерства здравоохранения, главный онколог РФ:
— В начале нулевых годов нам в правительстве говорили: советские заделы уже ни к чему, покупайте просто зарубежное передовое оборудование. В итоге те высококлассные инженеры, которые разрабатывали, например, наши линейные ускорители, были перекуплены глобальными компаниями и сделали там то, что мы в итоге сейчас накупили. Некоторые вот вернулись лет пять назад и завершили заделы еще своих учителей с советских времен. Так и появились наши и «Оникс», и «Брахиум». Конечно, сразу пропасть не перепрыгнуть, нужны будут еще несколько этапов для их доработки в процессе практики. Но главное, что они почти полностью состоят из отечественных комплектующих, что особенно важно стало сейчас.
Вера Титова, руководитель лаборатории радиохирургии ФГБУ «Российский научный центр рентгенорадиологии»:
— Аппараты «Брахиум» и «Оникс» помогут нам снять тот тяжелый импорт, который уже особенно сейчас всех врачей замучил: то поставим вам детали, то нет. В итоге там, где есть импортные аппараты, ими иногда попросту не могут пользоваться и прибегают к иным методам терапии, не всегда удачным. А у нас теперь будут и собственные комплектующие, и сервисное обслуживание. Тем более что импортные аппараты для брахитерапии у нас — это устаревшая техника 2006 года, которая не позволяет делать, например, 3D-визуализацию опухоли. А «Брахиум» позволяет это делать за счет совместимости с КТ и МРТ. Это, в свою очередь, позволяет точечно ее устранять, порой за один сеанс, и не мучить пациента.
Евгений Черемушкин, старший научный сотрудник Института клинической онкологии ОНЦ РАМН:
— При хорошем техническом исполнении новые отечественные радиофармпрепараты будут востребованы, поскольку любое хирургическое вмешательство в онкологию на ранней стадии дает немалый процент ошибок. Современные технологии РФП позволяют фокусировать разные препараты на разные ткани. И чем больше будет выбора у врача средств лечения, тем меньше будет консервативных подходов, то есть, например, в ряде случаев тяжелую химиотерапию можно заменять более щадящими методами лучевой терапии или РФП, которые пока, особенно в регионах, мало кому доступны.
Николай Беспалов, директор по развитию RNS Pharma:
— Странно, почему у нас до сих пор не выпускали широкую линейку РФП, хотя все технические и интеллектуальные возможности для этого и были, и есть. У нас частота применения РФП намного ниже, чем в других развитых странах, поскольку у врачей мало выбора или попросту нет компетенций на этот счет. И выходит, что там, где можно было бы быстро и эффективно пролечить РФП, просто прибегают к обычной хирургии или тяжелой химиотерапии, требующим дальнейшего лечения. Объем российского рынка радиофармпрепаратов крайне трудно оценить даже специалистам, поскольку по ним сбивчивая отчетность: некоторые клиники делают их сами с помощью циклотронов и не вводят это в общую отчетность. А некоторые РФП вовсе выпускают по одной упаковке в год под конкретного пациента.
Фотографии предоставлены АО «Русатом Хэлскеа»
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl