Чадра, платок и смех: как выглядит повседневная жизнь женщины в Иране
В 2022 году в Иране вспыхнули массовые протесты, вызванные гибелью студентки, которая была арестована за неправильно надетый платок. Под лозунгом «Женщина, жизнь, свобода» на улицы десятков городов вышли тысячи людей. Соучредитель «Клуба путешествий Михаила Кожухова» Даниэлла Окуджава отправилась в Иран, чтобы понять, как живут женщины в стране, где 40 лет назад произошла Исламская революция. О запретах, внутренней свободе и силе смеха — в репортаже специально для Forbes Woman.
Мы идем по старой части Шираза, улицы которого всегда в тени из-за высоких стен. За каждой двустворчатой дверью с отдельными ручками-гонгами для мужчин и женщин спрятаны сады с четырехугольными бассейнами. Персидские дома, обращенные к улице глухой стеной, много лет назад защищали частную жизнь богачей. Теперь они охраняют ту жизнь, что западный мир зовет обычной.
Через низкую дверь одного из домов, переоборудованного в ресторан, наклонившись, проходят три девушки. У одной слетает платок. Две другие следом снимают свои. Сквозь приоткрытую дверь просматриваются кусты красных роз и ярко-оранжевые плоды цитрусов, спрятанных в темно-зеленой листве. Слышен шум фонтана и звонкий женский смех.
«Этим цитрусовым деревьям несколько сотен лет, — говорит сопровождающая нас С., когда я останавливаюсь сделать фотографию. — Представляете, сколько произошло за то время, пока они тихо цвели и увядали».
Ей 35 лет. Она магистр лингвистики с идеальным британским английским, удивившим нас с первой минуты встречи: в англоговорящие страны с иранским паспортом попасть почти невозможно, С. там никогда и не была.
«Американскую визу вы можете получить, только если в Штатах живут близкие родственники. Для шенгена нужно заморозить на счете огромную сумму, которая в условиях кризиса стала неподъемной для абсолютного большинства иранцев. Про британскую я даже не знаю», — сказала С. вчера за ужином.
Свернув на туристическую улицу, ведущую к главному базару Шираза и Розовой мечети, мы садимся выпить кофе. На верандах, заполненных людьми, стоит шум: торговцы приветствуют прохожих, помешивая чай деревянной палочкой с карамелизированным шафрановым сахаром; по площади бегают дети и смеются, играя в догонялки; старик, согнутый вдвое, вдруг выпрямляется и созывает всех мужчин на танец под музыку уличных артистов.
Передо мной на столе появляется большая керамическая чашка капучино на кокосовом молоке. Официантка улыбается и что-то говорит на фарси. Ее платок спущен на шею и выполняет скорее функцию шарфа. Мы обмениваемся робкими благодарностями. Я замечаю, что С. тоже сняла платок. Как и многие женщины вокруг нас. Мне вспомнилась фотография, которая разошлась по Twitter в разгар протестов 2022 года: напротив полицейских с дубинками хрупкая иранка держит палку, на которой как белый флаг повязан платок (впервые похожее фото стало вирусным в 2017 году; с тех пор этот жест стал символом протеста).
«Если мы увидим полицию нравов, вы можете показать их? — спрашиваю я у С. и стыжусь того, насколько глупо и грубо звучит вопрос. — Я слышала, среди них много женщин».
«За свои 35 лет я видела полицию нравов всего несколько раз, — отвечает она. — Они нужны не для того, чтобы стать физическим воплощением ужаса, но чтобы сидеть страхом у тебя в голове».
За всю поездку полицию нравов мы так и не увидим.
***
Понять современный Иран, охваченный совсем недавно масштабными женскими протестами, невозможно, не вспомнив историю 40-летней давности. По воспоминаниям очевидцев Исламской революции 1979 года тогда все началось с фразы «неужели так сложно надеть платок». Те, кто ее произносил, были абсолютно уверены, что это пустяк. Спустя 43 года жители страны вышли на улицы, возмущенные гибелью 22-летней Махсы Амини, арестованной за непокрытую голову и позже доставленной в больницу, где она скончалась, не приходя в сознание.
Нас, троих девушек европейской внешности, незнакомые люди на улицах и в метро всю поездку просили снять платки. Даже пожилые религиозные женщины, которые носили чадру еще до провозглашения Исламской республики. Пожалуй, это одно из самых важных открытий этой поездки: иранские протесты 2022-2023 годов стерли границы между поколениями, еще недавно считавшиеся непреодолимыми.
«Моя бабушка, моя мать, мои старшая и младшая сестры — все мы стали едины в своих взглядах», — говорит С., отвечая на мой вопрос, что изменили эти протесты, едва закончившиеся до нашего приезда.
Она оплачивает счет за кофе, и официантка с непокрытой головой относит терминал девушке за стойкой — у той короткую, по-мальчишески небрежную стрижку прикрывает шапка, а юбкой служит длинная джинсовая рубашка.