«Корея — это не Ким Чен Ын»: как северокорейская беженка Джихён Пак стала британским политиком
Джихён Пак бежала из Северной Кореи от голода, попала в сексуальное рабство, прошла через трудовой лагерь, потеряла и нашла сына. Сейчас она начинающий британский политик. Forbes Woman рассказывает историю женщины, которая, сбежав от тирании и устроив свою жизнь, собирается бороться за права других беженцев
Ежегодно из Северной Кореи в другие страны бегут сотни, а то и тысячи людей: точной статистики нет, поскольку многие долго живут на нелегальном положении, но, по данным южнокорейского Министерство объединения, в 2001-2019 годах в Южную Корею из Северной бежали более 32 576 человек — в среднем по 1715 в год. Большинству удается добраться только до соседних Южной Кореи или Китая, и оставшуюся жизнь они проводят в страхе быть пойманными. Но некоторые попадают в страны Запада — как Джихён Пак, которая после побега из КНДР обосновалась в Великобритании.
Сегодня Джихён Пак участвует в муниципальных выборах в качестве кандидата от консерваторов — если ей удастся избраться в совет города Бери (графство Большой Манчестер), она собирается бороться за защиту прав своих соотечественников.
Голод
Все свое детство и юность, пришедшиеся на 1970-1980-е годы, Джихён Пак провела в провинции Хамгён-Пукто — регионе КНДР, граничащем с Китаем и Японским морем. Ничего интересного там не происходило — в ее родном городе были лишь сталелитейный завод, порт и верфь. Но там, по воспоминаниями Пак, было красиво и уезжать особенно никуда не хотелось. Тем более никуда поехать было и невозможно: северным корейцам запрещено ездить даже в другие регионы своей страны без особого разрешения, не говоря уж о других странах. За все свое детство и юность Джихён покидала родную провинцию всего несколько раз: ребенком она ездила в гости к бабушке и однажды, уже в университете, посетила гору Пэктусан — это спящий вулкан на границе с Китаем и «священная гора революции», на вершине которой якобы родился бывший лидер КНДР Ким Чен Ир.
Джихён Пак работала учительницей математики. Строгая цензура, отсутствие связи с внешним миром и жесткий распорядок делают свое дело: многие северокорейцы не задумываются о том, насколько справедливо общественное устройство в их стране. Жизнь в тирании ее не особо угнетала — ведь другой она никогда не знала. «Мы вставали в 5:00, а летом — в 4:30. День начинался с уборки улиц. Потом я шла в школу, где занятия стартовали с 7:00, и работала там примерно до 20:00», — вспоминает Пак.
Первым испытанием лояльности Джихён режиму стал голод, поразивший Северную Корею в 1995 году. Он длился около четырех лет, от истощения и связанных с ним болезней погибли, по разным оценкам, от 2 млн до 3 млн человек. Пак рассказывает, что лидеры нации во время голода «кормили» своих граждан политической «пищей»: «Они говорили, что, хотя телесная жизнь человека заканчивается, политическая жизнь вечна. Еще говорили, что тело может пережить нехватку еды, а вот без пищи для ума жить нельзя! <...> Многие молодые люди готовы пожертвовать своим телом ради [вечной] политической жизни. В обмен на нашу верность мы получаем голод и смерть».