На Таити за красками
В конце XIX века, когда европейцы несли в колонии «цивилизацию», он привез оттуда в Европу «дикое» искусство. 170 лет назад родился Поль Гоген, с которого началась новая живопись XX века
В августе 1883 года франко-испанскую границу в Восточных Пиренеях пересекают на поезде два человека. Один — в цилиндре и сюртуке. Другой — в мешке для угля. В Испании взбунтовались военные гарнизоны. Поль Гоген должен тайно доставить восставшим их предводителя — Руиса Соррилью.
За 20 месяцев до этого из-за срыва крупной сделки вдвое дешевеют акции Лионского банка, вызывая «эффект домино» на французском фондовом рынке. К концу января 1882 года волна паники достигает Парижской биржи, где работает Гоген.
Бывший моряк, он уже одиннадцать лет буржуа. В месяц получает больше, чем рабочий в год. У него фешенебельная квартира с большим садом. Дома ждет жена-датчанка с четырьмя детьми. А у биржевого дворца Броньяр с полудня до окончания торгов в три часа пополудни — двухместная карета.
Но вряд ли его клиенты догадываются, что биржевой посредник ведет двойную жизнь. Днем он клерк в конторе на улице Лаффит. Вечерами и по выходным — художник.
Оловянные тюбики для краски, изобретенные в 1841 году американцем Джоном Рендом. Этюдный ящик на складных ножках. Магазины с готовыми холстами, уже загрунтованными и натянутыми на подрамники типовых размеров. Благодаря этим новшествам живопись во второй половине XIX века выбралась из студий на улицы и бульвары. И стала доступной для любителей. Но Гоген не обычный любитель: хотя все его художественное образование — вечерние курсы в частной Академии Коларосси, он не уступает выпускникам официальной Академии изящных искусств. В 1876 году он — дебютант Салона, самой престижной выставки академического искусства. С 1879-го — постоянный участник выставок противостоящих «академикам» импрессионистов. Наряду с Ренуаром, Сислеем и Моне, чей пейзаж «Впечатление, восход солнца» дал название самому передовому художественному движению эпохи.
При всей разнице в стиле импрессионистов объединяет новаторский подход к работе с цветом. Химия подарила им новые пигменты. Оптика раскрыла глаза на законы цветовосприятия и преломления света. В отличие от своих предшественников они не смешивают краски перед нанесением на холст, а накладывают контрастные мазки, чередуя цвета. С таким расчетом, чтобы они смешивались в восприятии зрителя, как это происходит в природе. И стремятся сократить палитру до чистых пигментов. В идеале — до трех «основных», красного, синего и желтого, как учит Камиль Писсарро, наставник Гогена. Один из первых ценителей его картин — Эдуард Мане. Один из первых покупателей — Эдгар Дега.
Гоген тоже покупает их картины. Но не так много, как его клиент, коллекционер Поль Дюран-Рюэль, взявший миллионный кредит в «Юнион Женераль». В феврале 1882 года этот крупнейший инвестиционный банк терпит банкротство. Импрессионисты лишаются главного спонсора. А Гоген — большей части капитала, вложенного в ценные бумаги.
Треть брокерских компаний разорена. Фирма Галишона, где служит Гоген, остается на плаву, но теперь в основном отрабатывает долги. Нужно искать новые возможности.
Париж — центр испанской эмиграции. Республиканцы группируются вокруг бывшего премьер-министра Руиса Соррильи. Из-за границы он руководит подготовкой восстания против монархии на родине. Покровитель Гогена финансист Густаво Ароса вводит его в эти круги. Гоген согласен стать связным. Революционный дух он унаследовал и по отцовской, и по материнской линии.
Его отец, оппозиционный журналист, эмигрировал из Франции вместе с семьей незадолго до установления авторитарного режима Луи Бонапарта. Сердечный приступ убил Кловиса Гогена осенью 1851 года в Магеллановом проливе на пути в Перу. Страна, которая должна была стать второй родиной для него, стала первой для его трехлетнего сына. Четыре года Поль проводит в Лиме — у двоюродного деда матери, бывшего вице-короля Перу. Его первый язык — испанский, первые впечатления — экзотические. Вместо европейских животных и растений — пальмы и магнолии, ламы и ястребы.
Город, где не бывает дождей, но часто дрожит земля, наполнен африканцами, азиатами, индейцами и метисами. А дом — инкскими вазами, статуэтками и рассказами о знаменитой бабушке Флоре Тристан, социалистке и родоначальнице феминизма. Через 30 лет правнук тоже сделает ставку на революцию. В случае победы благодарные республиканцы наверняка создадут ему условия для занятия искусством.