Мы — дети голубой галактики
В научно-философском романе Ивана Ефремова «Туманность Андромеды» земляне получают сигнал из соседней галактики и думают о том, каким образом можно туда отправиться — ведь сверхсветовые скорости передвижения ещё не освоены. Хотя землянам уже удалось немало — расшифровать инопланетные радиопередачи высокоразвитых цивилизаций и объединиться с ними во внутригалактическое Великое кольцо для обмена научным опытом, благодаря чему межзвёздные путешествия внутри галактики стали обычным делом.
Интересно, возможно ли такое на самом деле?..
— Ольга Касьяновна, вы родились 12 апреля. Это сыграло роль в том, что вы всю жизнь занимаетесь космосом?
— Я родилась на три года раньше, чем полетел Гагарин, поэтому, если уж быть совсем нахальной, можно сказать, что человек отправился в космос в мой день рождения, а не я родилась в День космонавтики. А если серьёзно — прямой связи здесь нет, хотя астрономия в те времена, когда я росла, была очень популярна, в частности, из-за успехов в освоении космоса.
— Как получилось, что вы стали заниматься историей формирования галактик?
— Галактиками я занимаюсь всю жизнь, начиная с третьего курса, когда я выбирала тему для своей первой курсовой работы. Как сейчас помню — был вывешен список тем курсовых работ для студентов на доске с предложениями от научных сотрудников и преподавателей астрономического отделения. Список был большой, но одно из самых коротких и вроде бы самых понятных названий было «Эволюция цвета в галактиках» — тема, которую предложил Анатолий Владимирович Засов. Мне показалось, что я всё понимаю — что такое галактики, что такое цвет, а эволюция — это как у Дарвина: всё эволюционирует, изменяется со временем. Тоже понятно.
— В отличие от вас, я не всё понимаю. Что это значит — цвет в галактике?
— Вот вы смотрите на какой-то предмет и говорите: цвет красный. Или зелёный. Или ещё какой-то. Это значит, что данный предмет лучше отражает зелёные или красные лучи, чем другие. Такое же определение цвета и для галактик. Мы измеряем, какой поток от этих галактик приходит в красных лучах, какой в зелёных, а какой в синих, и смотрим — если в красных больше, значит, цвет галактики красный.
— То есть галактики разноцветные? А наша какого цвета?
— Наша Галактика спиральная, в ней в настоящий момент продолжается образование звёзд, поэтому она должна быть голубая. Хотя померить этот цвет мы не можем, поскольку находимся внутри галактики. Чтобы измерить поток света от галактики в целом, надо посмотреть на неё со стороны. Так что «по-честному» измерить свет и оценить цвет нашей Галактики мы сможем только тогда, когда её покинем.
— «Цвет небесный, синий цвет полюбил я с малых лет. В детстве он мне означал синеву иных начал» — когда-то написал Николоз Бараташвили, Борис Пастернак перевёл на русский, а Сергей Никитин положил эти слова на музыку. Вероятно, творческие люди чувствовали голубизну не только нашего небосвода, но и галактическую?
— Небо голубое, потому что голубые лучи лучше рассеиваются в атмосфере, и это никак не связано с космосом. Космос-то чёрный. А что касается галактик, то тут у разных астрономов — разные пристрастия. Лично я больше люблю красные галактики. Исторически так сложилось. Считалось, что в красных галактиках сейчас не образуются новые звёзды. Один раз звёзды образовались — и всё. Поэтому проще изучать звёздный состав этих галактик, ведь в них все звёзды одинакового возраста.
А уж если галактика голубая и образование звёзд продолжается в настоящую эпоху, то понятно, что там есть и старые звёзды, и молодые, всё там перемешано, и все они светят. И разобраться — сколько каких и почему — очень сложно. Поэтому я на третьем курсе, как мне казалось, выбрала самый простой путь: возьму-ка я галактики попроще, которые все свои звёзды образовали одномоментно и у них цвет — красный.
— Но всё оказалось не так просто, как вам виделось на третьем курсе…
— В астрономии всегда так. Возьми самый простой объект, начни его изучать, и выяснится, что это — очень сложный объект, и он неисчерпаем. Вообще любой астрономический объект, если вникнуть получше, оказывается практически неисчерпаем для изучения.
— С какими же сложностями вы столкнулись?
— Что касается моих любимых красных галактик, которые называются линзовидными, то они сейчас самые непонятные по происхождению. Теоретики говорят: «Спиральную галактику мы сделаем легко. А вот линзовидная галактика — это большая загадка…» Тут же они начинают ругаться между собой: одни предлагают так, другие — эдак. У всех свои аргументы, а выбрать единый сценарий пока не могут.
— В чём же сложность?
— Чем больше наблюдательных данных, тем хуже теоретикам. Самая простая ситуация — когда наблюдательных данных мало, и теоретик говорит: «О! Вот есть такая простая теория, я вам сейчас всё нарисую!» Но как только начинают накапливаться наблюдательные данные, то они друг другу противоречат и «закапывают» любую теорию. Вот с линзовидными галактиками точно так же.
В 1970-е годы, когда данных было мало, считали так: линзовидные галактики похожи на спиральные по структуре. Протяжённые звёздные диски, в центре — шарообразные балджи (уплотнения). Единственное отличие — в спиральных галактиках идёт звездообразование, а в линзовидных — нет. Ну, это просто: берём спиральную галактику, прекращаем звездообразование, и она становится линзовидной.
Всем очень понравилось, стали развивать этот сценарий. Линзовидных галактик очень много в скоплениях. Сказали: если они упакованы плотно, то именно плотное окружение, должно быть, и остановило звездообразование в дисках. Разные физические механизмы можно предложить, как это сделать, — и гравитационные приливы, и лобовое давление горячей окружающей среды, — но всегда говорят: спиральная галактика попала в плотное окружение, и звездообразование остановилось.
И это несложно проверить. Скопления появились не так давно — 5—7 миллиардов лет назад. Это значит, что если именно плотное окружение останавливало звездообразование в дисках, то оно должно было остановиться относительно недавно. Вселенной 14 миллиардов лет, скопления появились 7 миллиардов лет назад, поэтому звездообразование в дисках линзовидных галактик должно было остановиться недавно и там должны быть относительно молодые звёзды. Так надо просто померить этот возраст.
— Это было сделано?
— Да, я это сделала десять лет назад. Оказалось, что звёздные диски линзовидных галактик в скоплениях старые, старше 10 миллиардов лет. Значит, они такими пришли в скопление, и нет никакой остановки звездообразования. С тех пор я пытаюсь до коллег это донести. Что не так просто.
— Вам не верят?
— Наши отечественные работы плохо читают на Западе. У них там своя тусовка, они между собой общаются, друг друга читают и цитируют. Поэтому до сих пор неправильная точка зрения доминирует в мировом масштабе. Но я надеюсь, что упорный труд приведёт к тому, что народ всё услышит и осознает.