"Какое надувательство!": вся правда об экономических пузырях
Аналитик Эрик Янсен рассказывает об экономических пузырях, которые обрушили мировые рынки на 19 000 000 000 000 долларов, и о том, как это сказывается на простых людях.
Финансовый пузырь — это помрачение рынка, созданное правительством, финансистами и промышленностью, всеобщая галлюцинация, которую сменяют обвал и депрессия. Когда-то пузыри случались редко — примерно раз в сто лет, но и этого хватало, чтобы политики принимали меры по недопущению подобного впредь. Сейчас мы не даем себе труда даже отдышаться, прежде чем удариться в новый приступ безумия. Обвал интернет-рынка в начале 2000-х должен был ввергнуть нас в тяжкие раздумья на десятилетия. Однако не успел прежний пузырь как следует лопнуть, началась новая мания, питаемая верой в то, что увеличение числа домовладельцев приведет к социальной гармонии и экономическому процветанию. Подбадриваемая действиями Федеральной резервной системы США (ФРС), финансируемая за счет экзотических производных кредитов и секьюритизации долгов система продажи недвижимости расширилась настолько, что впустила в ипотеку даже бедных и беззащитных, добавив к их горестям наши.
Всего десять лет вместили в себя возникновение двух пузырей, каждый из которых создал триллионы долларов мнимого богатства, и это только начало. Нас ждет множество пузырей, без них экономика не может больше существовать. Цикл пузырей пришел на смену экономическому циклу.
Такие перемены не происходят в одночасье. После Первой мировой Уолл-стрит финансировала компании, пытающиеся приспособить изобретения военного времени — такие, как холодильники и радио — для гражданского потребления. Потребители были не прочь купить все это, но у них не было средств, поэтому банки предоставили им более доступные кредиты. После рецессии 1921 года государство принимало специальные меры, чтобы удерживать ставки по кредитам в пределах инфляции. Уже было наступила «новая эра» благоденствия, но тут случилось 20 октября 1929 года.
Великая депрессия и Вторая мировая война стали жестоким уроком для правительства, ученых, прессы и корпоративной Америки. То американское поколение научилось не доверять ложным надеждам и плохим кредитам. Но Джон Мейнард Кейнс повел за собой новую школу экономистов, суливших рост до конца времен. Кейнс учил, что когда экономический цикл начинает двигаться вниз, надо увеличивать госрасходы, уменьшать налоги и понижать ставки краткосрочных кредитов. Спрос, простимулированный государственными тратами и дешевыми деньгами, предотвратит рецессию. Этот набор экономических мер назвали рефляцией.
Первая попытка провести рефляцию по Кейнсу провалилась. Банки продолжали разоряться, кредитов давали все меньше, ВВП сокращался; экономика отказывалась реагировать на принятые меры. Исцеление принесла Вторая мировая, которая обеспечила значительный рост спроса, финансируемого за счет долгов. Войне удалось то, что не удалось плохо проведенным в жизнь идеям Кейнса.
В конце войны союзники собрались в Бреттон-Вудс, в Нью-Гемпшире, чтобы определить будущее международной монетарной системы. США, ставшие к тому моменту главной экономической и политической силой, убедили союзников привязать валюты стран-участников к доллару, обеспечив сам доллар американским золотым запасом.
К 1971 году США впервые столкнулись с внешнеторговым дефицитом — $3,8 миллиарда (с поправкой на инфляцию). Участники Бреттон-Вудских соглашений, особенно президент Франции Шарль де Голль, беспокоились, что Штаты будут выплачивать долги обесцененным долларом. Де Голль потребовал выплат в золоте. Недавно избранный президент США Ричард Никсон оценил золотые запасы и принял нестандартное решение: в одностороннем порядке отказаться от обязательств по золотому обеспечению доллара, то есть объявил дефолт.
Финансовые рынки лихорадило еще десять лет, когда доллар оставался международной валютой, но не имел фиксированной ценности. Инфляция выросла не только в Соединенных Штатах, но и во всем мире. Федеральная резервная система довела процентные ставки до двухзначных чисел, вызвав две глобальные рецессии, и в конце концов возникли плавающие курсы валют, призванные заменить золотой стандарт. Начиная с 1975 года внешнеторговый баланс США никогда не был положительным. Такие дорогостоящие производительные отрасли, как сталь и автомобили отошли на второй план. Нова экономика принадлежала Финансам, Страхованию и Недвижимости — ФСН.
ФСН — это финансируемая кредитными средствами инфляционная машина. Принцип ее действия в том, что цена активов, которая прежде колебалась вместе с промышленным циклом и финансовыми рынками, теперь движется только вверх, а любое понижение краткосрочно. Ведомые ФСН и избавленные от ярма золотого стандарта, Соединенные Штаты могли теперь покрывать свой дефицит собственными долларами. Внешний долг значительно вырос из-за того, что партнеры США, особенно нефтяные страны и Япония, уравновешивали профицит торгового баланса приобретением американских ценных бумаг. Финансирование собственного дефицита за счет иностранных средств превратилось в необратимый процесс: если бы кто-то из крупнейших кредиторов Америки продал часть долговых обязательств, курс доллара, а вместе с ним и цена оставшегося у кредитора, упали бы. Более того, не продавая достаточно ценных бумаг, США были бы неспособны финансировать свой импорт. Старое правило гласит: если ты должен банку $3 миллиарда, ты ему принадлежишь; если ты должен банку $10 триллионов, банк принадлежит тебе.
Сектор ФСН набирал силу, по мере того как старая промышленная экономика шла на убыль. Пузырь 1920-х годов возник, как считается, из-за конфликта интересов между банками и биржевыми брокерами, но в 1990-х по инициативе Алана Гринспена банковские и брокерские рынки были дерегулированы. В 1999 году был отменен закон Гласса-Стигала, регулирующий банковскую деятельность, а остальное сделала федеральная кредитная политика. С ростом ФСН появилось новое поколение политиков, банкиров и журналистов, оправдывающих как саму систему, так и проекты, которые она финансировала — от ипотечного пузыря до войны в Ираке.