Поход за соболем
Соболиная шуба давно считается символом богатства. Неслучайно в неписаной иерархии мехов соболь занимает самую высокую позицию: лёгкий, тёплый, красивый, ноский… Да что говорить, если ради этого небольшого зверька наши предки покорили Сибирь. Во всяком случае, по одной из версий, это было именно так.
Всё на продажу
Сегодня любят броские заголовки, и соболиный мех нередко именуют «пушистой нефтью». И, если отбросить конъюнктурность и долю шутки, эти слова не лишены справедливости: мех был одной из главных статей экспорта России на протяжении многих веков.
Ещё в конце XIX века в Риге вышел справочник «Меховая торговля в России и за границей П. Гринвальдта». Скорее всего, его автор был владельцем собственного предприятия в Петербурге, по крайней мере, в столице работал «Дом меха П. М. Гринвальдт». Автор книги отмечает, что русские купцы торговали мехами уже примерно с XI века, продавая их и в Грецию, и в Хазарию (часть территории современных Казахстана, Приазовья и Поволжья), и в Сирию, и в Волжскую Булгарию, и в города Ганзейского союза (Северо-Восточная Европа).
Основными экспортными позициями в те годы были белка, заяц, лиса, бобёр. Покупали охотно. Известно, что Иван III подарил Максимилиану, императору Священной Римской империи, 80 соболей, 3000 белок, а также шубы из горностая и белки. Подобные подарки, которые вручали на высшем уровне, говорят о том, как ценили меха.
Животных истребляли нещадно: на одну беличью шубу в те времена уходило около 400 шкурок (сейчас — куда меньше). Но и законы рынка работали прекрасно: надо много — добудем много. Судите сами: шкурки для продажи упаковывали в бочки. В каждую помещалось от 7 до 12 тысяч, а продавали их не одну и не две. По мере истребления белок, зайцев и лис приходилось искать новые места охоты. С этой точки зрения особенно манила Сибирь.
Страна невиданных богатств
В словаре Даля есть поговорка: «В Сибири бабы коромыслами соболей бьют». Видимо, земли за Уралом представлялись чем-то вроде «мехового Эльдорадо», а ещё там можно было добыть кость, рыбу, орехи — всего и не перечислишь. Так что ничего удивительного нет в том, что ещё в XIII– XIV веках, задолго до похода Ермака, за Урал («за Камень») ходили новгородские ушкуйники, или повольники.
Как только их ни называют — и речными пиратами, и прародителями казаков. В общем, так оно и было: вооружённые люди, промышлявшие на реках и занимавшиеся помимо набегов ещё и торговлей. Проникали они достаточно далеко, доходили до Югры (скорее всего, это север современного Ханты-Мансийского автономного округа). Достигали этих земель и поморы: по Баренцеву морю, через Ямал, а потом по рекам, а где-то и волоком, приходили в Мангазею (примерно на территорию современного Красноселькупского района).
Учёные полагают, что Югра находилась с Русью в даннических отношениях с XII века. Именно поэтому новгородцы регулярно сюда наведывались, собирая в том числе и соболей. Порой сталкивались с сопротивлением, особенно когда хотели забрать гораздо больше оговорённого. Но в целом уживались.