Архимандрит Кирилл Говорун: Украинского раскола больше нет
В январе 2019 года Вселенский патриарх Варфоломей предоставил автокефалию Православной церкви Украины (ПЦУ). О том, чего удалось добиться созданием признанной автокефальной церкви, и о последствиях ее появления для Украины и православного мира «Снобу» рассказал архимандрит Кирилл Говорун, кандидат богословия, научный сотрудник университета Лойола Мэримаунт в Лос-Анджелесе, многолетний сторонник украинской автокефалии.
Справка: Православная церковь Украины (ПЦУ) была учреждена в декабре 2018 года после однодневного заседания так называемого Объединительного собора Украинских православных церквей. Томос (то есть документ о предоставлении автокефалии) от Константинопольского патриарха Варфоломея был получен ею 6 января 2019 года. Сторонники автокефалии предполагали, что в ПЦУ должны влиться все де-факто действовавшие на территории Украины православные структуры. Однако фактически, за немногими исключениями, новая церковь объединила прежде не признаваемые православным миром Украинскую церковь Киевского патриархата (УПЦ КП) и Украинскую автокефальную православную церковь (УАПЦ). Украинская православная церковь Московского патриархата (УПЦ МП) — прежде единственная канонически признанная православная церковь на территории Украины — отказалась входить в ПЦУ и объявила о незаконности ее создания. Русская православная церковь разорвала евхаристическое общение со Вселенским патриархом и со всеми церквами, признавшими ПЦУ.
Гибкая церковь
Ɔ. В январе Православной церкви Украины, созданной после получения Томоса от Вселенского патриарха, исполняется год. Для церковной структуры срок очень небольшой, но все же позволяющий говорить о первых итогах. Что вы как сторонник украинской автокефалии, приветствовавший учреждение ПЦУ, могли бы назвать успехами, а что неудачами новой украинской церкви за этот год? Какие прогнозы, связанные с ее учреждением, сбылись, а какие не оправдались?
Пожалуй, я начну с последнего пункта вашего вопроса. Итак, какие ожидания не оправдались. Главное, что не произошло за этот год, — это объединение всех православных Украины в единой новой церкви. Такие ожидания после учреждения ПЦУ действительно были. Некоторые оптимисты полагали, что произойдет это едва ли не сразу после ее учреждения. Чуть более сдержанные прогнозы предполагали, что спустя какое-то время после создания ПЦУ туда начнется массовый переток общин из церкви Московского патриархата. Однако этого тоже не произошло. Фактически количество таких переходов оказалось минимальным. Точной статистики нет, но обычно говорят о примерно 500 приходах, перешедших из УПЦ (МП) под юрисдикцию ПЦУ. Это совсем немного. Надо сказать, что я сам предполагал, что такой процесс перетекания приходов будет начинаться медленно, но затем количество ушедших из УПЦ (МП) приходов будет увеличиваться по экспоненте. Но ничего подобного мы не наблюдаем, и я должен признать, что ошибался. Впрочем, теперь я понимаю, что большой проблемы в этом нет. Для Украины хорошо, что в ней сосуществуют две параллельные канонические православные структуры, которые, если говорить светским языком, будут конкурировать между собой. Если говорить о проблемах новой церкви, то я бы упомянул о том разделении, которое сейчас пытается создать бывший глава Киевского патриархата Филарет. Он образовал вокруг себя небольшую группу сторонников, начал рукополагать епископов и, видимо, продолжит эту практику. Отколовшаяся от ПЦУ группа невелика, но это имеет символическое значение и указывает на то, что внутри новой церкви есть разделительные линии. Впрочем, и здесь ситуация неоднозначная. Фактически отошедшим от ПЦУ считает себя лишь сам Филарет. Церковь же этот уход не признает и продолжает относиться к нему как к Киевскому митрополиту, пребывающему на покое.
Ɔ. Насколько серьезны проблемы, создаваемые уходом Филарета?
Думаю, и здесь есть свои положительные стороны. Филарет, если говорить начистоту, был крайне токсичной фигурой в глазах православного мира. Ведь тема украинской автокефалии обсуждается не первый год, и иерархи разных православных церквей не один раз старались найти способы решить эту проблему. Главным же препятствием неизменно оказывалась фигура Филарета и занимаемая им позиция. В каком-то смысле он является воплощением тех традиций в православии, которые появились в советскую эпоху, ведь он находится на киевской кафедре с середины 1960-х годов. Благодаря расколу, созданному им в начале 1990-х, внутри Киевского патриархата эти советские традиции оказались фактически законсервированы.Так что надеюсь, что вместе с отходом Филарета эти привнесенные обычаи советской эпохи также будут постепенно сходить на нет.
Ɔ. Можно ли говорить о каких-то успехах новой церкви — ожидаемых и неожиданных?
Если говорить о неожиданностях, то темпы признания новой Православной церкви Украины поместными православными церквами гораздо быстрее, чем я когда-то предполагал. Я думал, что оно займет по крайней мере несколько лет. Стоит сказать, что история предоставления автокефалии почти всем поместным церквам проходила непросто и сопровождалась конфликтами и скандалами, а весь процесс мог затягиваться на десятилетия, а то и на столетия. Например, Русской православной церкви после ее фактического обособления в середине XV века пришлось ждать признания автокефалии почти полтора столетия. Однако уже в первый год существования ПЦУ ее признали наиболее авторитетные церкви — первый по чести Вселенский патриархат, традиционно считающийся вторым по авторитету Александрийский патриархат и один из лидеров православного греческого мира — Элладская церковь. Думаю, что вскоре последуют новые признания. Фактически все происходит в турборежиме. Что-то происходит примерно так, как я и предполагал. Я, в частности, надеялся, что ПЦУ будет достаточно открыта к запросам гражданского общества, к участию мирян в церковной жизни. Примерно так это и происходит. ПЦУ не стала заскорузлой закрытой структурой, которая глуха к голосу общества и простых верующих. Она достаточно гибко реагирует на их запросы. ПЦУ наиболее молодая среди поместных церквей и, возможно, поэтому наиболее чутка к вызовам современного мира, наиболее открыта к голосу общества.
Ɔ. В чем это проявляется?
Например, в вопросе допустимости богослужения на родном языке. Дискуссия по этому вопросу ведется сейчас и в русской церкви, и позиция Московской патриархии тут достаточно сдержанная. Недавно патриарх Кирилл заявил о допустимости чтения глав из Писания на русском языке, но настаивает на том, чтобы остальные части богослужения велись на церковнославянском. В ПЦУ большинство служб происходит на украинском. Однако тем общинам, которые желают, чтобы служба велась на церковнославянском языке, также предоставлена полная свобода. Более того, если община ПЦУ пожелает, то может служить и по-русски — с этим у новой церкви, насколько я понимаю, проблем нет. Такая же гибкость проявляется в дате празднования Рождества. Как известно, сейчас только четыре поместные церкви придерживаются юлианского календаря и празднуют рождество 7 января — Русская, Грузинская, Сербская и Иерусалимская. ПЦУ же фактически признала возможность праздновать Рождество и 25 декабря, и 7 января. Это могут решать сами общины верующих, и уже на это Рождество в некоторых епархиях ПЦУ практиковали рождественскую службу 25 декабря. Думаю, такая гибкость заслуживает уважения — новая церковь не догматизирует второстепенные вопросы, а слушает голос общин и исходит из их интересов.
Как приносить покаяние
Ɔ. Вы упоминали, что история предоставления автокефалии поместным православным церквам часто сопровождалась серьезными конфликтами, а борьба за признание таких церквей была достаточно тяжелой. Но большинство таких сюжетов — из Средневековья, и в XIX веке роль церкви в обществе была все же иной, чем в XXI веке. Скажите, в чем был смысл такой упорной борьбы за украинскую автокефалию, зачем она нужна самим верующим и украинскому обществу и не объясняется ли все лишь ограниченным политическим интересом?
Отвечая на этот вопрос, надо учитывать и политические аспекты, и социальные, и церковный. Но думаю, что для Вселенского патриарха при предоставлении Томоса был важен именно пастырский, церковный вопрос. Собственно, до признания автокефалии в Украине был раскол. Миллионы ее православных верующих, ходивших в церкви Киевского патриархата или Украинской автокефальной православной церкви (УАПЦ), пребывали вне общения со всемирным православием. Любые же попытки уврачевать этот раскол без создания новой поместной церкви к успеху не приводили. За десятилетия новой истории Украины предпринимались попытки и заставить всех раскольников раскаяться и влиться в УПЦ (МП), и создать несколько более независимую от Москвы структуру, куда, возможно, вошла бы УАПЦ. Но ни один из этих проектов реализовать не удалось. Так что лишь автокефалия оказалось той действенной мерой, после которой миллионы раскольников вступили в общение с православным миром. Думаю, это была главная причина, по которой автокефалия была предоставлена Вселенским патриархом. Впрочем, были, разумеется, и другие причины, в том числе политические. Автокефалия стала реакцией на агрессию российского государства против Украины, в которой активно или пассивно принимали участие и РПЦ, и УПЦ (МП). И в украинском обществе, которое искало средства противостояния российской агрессии, запрос на самостоятельную церковь значительно вырос. Однако подчеркиваю, что эти социополитические, если хотите, причины не были определяющими. Главным был поиск средств для уврачевания раскола.