Немая сцена
Рената Литвинова наконец нашла автора текста себе под стать — богиню кинокритики Зинаиду Пронченко. На страницах «Татлера» две дивы постмодерна говорят о Богомолове, харассменте, оргазмах, свежем романе с миллионером и новом фильме «Северный ветер», куда уж без него.
«Если хочешь отомстить, разбогатей», — заявляет голосом из «Мне не больно», вот в этой фирменной беззащитно-принудительной тональности, Рената Литвинова. «Все говно, кроме денег», — поддерживаю тему я. На самом деле мы обе цитируем советы классиков, Рустама Хамдамова и Вуди Аллена. Один был дан довольно давно лично Литвиновой, второй, неблагодарному человечеству, — только что в новой комедии «Фестиваль Рифкина».
Моей собеседнице по-прежнему, как и пятнадцать лет назад, не больно, хотя она болеет ковидом, и поэтому я внимаю ее черно-белой, предельно гламурной аватарке (локоны а-ля Гарбо, дым сигареты а-ля Богарт). Даже от видео по зуму богиня отказалась. Она где-то там возлежит томной одалиской с котом Мишей, наверняка на кушетке, которой позавидовала бы и мадам Рекамье, в разобранных чувствах и в шелковой пижаме Balenciaga ее дорогого, дражайшего товарища Демны. Перед интервью Рената еще надела на палец кольцо с авантажным камнем, ну и какие-то духи по примеру Мэрилин. Духов я не слышу. Зато слышу энтузиазм, озорную заинтересованность породистой хищной кошки, которая сейчас поиграет с мышкой в вопрос-ответ. Какой ваш любимый цвет? Есть ли у вас личный валет?
Когда Ксения Соловьёва, главный редактор журнала, который вы держите в руках, в своей типичной манере смертельно напуганного человека в платье-футляре (как бы чего не вышло, не обидело очередную куртизанку со связями) позвонила мне с неожиданным предложением воспеть Ренату Литвинову, я согласилась сразу. Хотя ни светская жизнь, ни зацикленный на ней «Татлер», еле-еле бороздящий тухлые воды отечественного глянца, мне ни в коем разе не интересны. Но Рената Муратовна, она же не про светскую жизнь, не про накипь дней из сторис инстаграма. Моя профессия — кинокритик, и для меня Литвинова в первую очередь выдающийся кинематографист, неважно, в какой именно ипостаси — комической актрисы или режиссера драм. Литвинова про искусство, в том числе про искусство быть собой, конечно.
Понятно, что с Ренатой надо углубляться в Киру Георгиевну и Алексея Октябриновича, но столько уже она про них рассказывала другим вопрошающим, столько раз два ярчайших гения постсоветского кино совершали вечное возвращение в ее интервью, что я умышленно беру курс не на восток, а на запад. Не в Одессу или Ленинград, а в Париж намерена я отправить Литвинову. Кажется, она даже рада. «Не помню ничего, очистить все огнем», и воспоминания тоже», — говорит она, чуть посерьезнев. «Французское кино полно небожителей, но Ален Делон такой красивый», — мечтаем мы вслух и в унисон. «Я видела его на фестивале в Риге. Организаторы привезли Делона и Брандауэра, они щурились друг на друга, словно две акулы, аж искры летели. Делон тогда дружил с Лебедем, помните? (Помним, помним.) Считал себя маргиналом, но он же икона, личность с характером. Не собиралась произносить это слово, господи, но у него и вправду есть яйца, ему не надо их вешать перед носом». Дальнейший обмен репликами демонстрирует недюжинную осведомленность Ренаты в теме «папиного кино» и уничтожившей его «новой волны». «Делону надо было сыграть Пеперкорна из «Волшебной горы» Манна. Увы, Висконти умер, и Ален, чтобы не мельчить, переквалифицировался из демонических проходимцев во флики».
Владение материалом, по-настоящему глубокое знание истории кино, которое и есть ее истинная любовь навек («мои спектакли — это репетиция моих фильмов»), — суть главное, что следует понимать про Литвинову. А остальное — мужья, жены, всякая полиамория и гламурная параферналия или даже приятельство с Сурковым — все вторично. Нет, разумеется, можно поинтересоваться, что их все-таки связывает и каково ее мнение о дебюте Владислава Юрьевича в роли Мефистофеля у Константина Юрьевича в «Бесах». Ну я интересуюсь для проформы. Ответ следует туманный, мутный, как запотевшее от духа времени стекло. «Владислав Юрьевич — «часть той силы… что вечно совершает благо», сколько я его знаю — всегда кого-то лечит, помогает. И потом он блестящий мужчина».
Слушать подобные сентенции и впрямь невыносимо. Даже если на следующий наводящий вопрос «В сегодняшней России человек разумный может поддерживать власть?» звучит ответ-предсказание из китайского печенья: «От власти надо держаться, думаю, подальше». И поэту, и гражданину. Но почему-то этого не происходит. Близость к кремлевским кукловодам или заказные посты в соцсетях про «похорошела» — подобные экивоки материальных благ ради совершают, к сожалению, многие видные деятели культуры и искусства. Литвинову отличает от них лишь одна деталь. Вместо постиронии и вечного «ну мы же все понимаем, что в России никогда не было иначе и в обозримом будущем тоже не будет» она предпочитает комедию, постдраматический театр того же Богомолова. Кстати, ее приятеля, но от его творчества у нее «когда-то лопнул сосуд в глазу».