Репринт: «Альбом для марок», «Сталинский нос», Маяковский, Герцык и Юркун
Рубрика «Репринт» возвращается после перерыва! В этом выпуске издатели и составители рассказывают о новаторском мемуарном романе Андрея Сергеева, о знаковой книге Маяковского, о возвращении забытой прозы Аделаиды Герцык и Юрия Юркуна, о серьёзной детской сказке, описывающей время и логику сталинизма. Не пропустите эти переиздания!
Андрей Сергеев. Альбом для марок
В «Редакции Елены Шубиной» вышло новое издание «Альбома для марок» — объединённого романной рамкой собрания воспоминаний выдающегося переводчика и поэта Андрея Сергеева. «Альбом для марок», за который Сергеев в 1996 году получил премию «Русский Букер», — мозаика из воспоминаний о детстве и подростковых страданиях, о литературных встречах и дружбах, пересыпанная фольклорными стишками и фривольными песенками. Воспоминания, складывающиеся из фрагментов в цельную картину, книга, предвосхищающая «Записи и выписки» Гаспарова. О новом издании «Альбома для марок» рассказывает Елена Шубина.
Елена Шубина:
В середине девяностых мне, работавшей тогда в отделе прозы журнала «Дружба народов», Андрей Яковлевич Сергеев принёс странный текст, названный «коллекцией людей, вещей, отношений, слов». Он же «Альбом для марок». Не скрою, он меня буквально заворожил, но я не очень понимала, как его, что называется, «позиционировать». Это потом, в 1996 году, после вручения Букеровской премии, «Альбом для марок» стал привычно называться романом. А тогда, задолго до «Ложится мгла на старые ступени…» Александра Чудакова, до «Памяти памяти» Марии Степановой, до столь модной сейчас «докупрозы», это было открытие нового жанра, нового типа прозаического высказывания.
Это действительно «коллекция» — история семьи, мемуарные зарисовки, овеществлённый быт 30–50-х годов: здесь всё работает на память, даже визуально — списки текущих дел, квитанции, изображения марок и монет (автор профессионально занимался нумизматикой). Отдельно — собрание портретов: Анны Ахматовой, Чуковского, Заболоцкого, Бродского (с последним их связывала дружба). Столь разнородный материал элегантно объединён не менее разнообразным языковым исполнением.
Книга напоминает и о менее известной ипостаси Андрея Сергеева — он был не только признанный мастер стихотворного перевода англоязычной поэзии ХХ века (Фрост, Сэндберг, Йейтс, Элиот, Дилан Томас), но и сам незаурядный поэт. В середине 50-х входил в «группу Черткова», первое (!) неподцензурное товарищество поэтов послесталинской Москвы. В 60–70-е он — знаковая фигура андеграунда. Это важное напоминание: было в нём самом что-то такое обаятельное ершистое, «андеграундное». Его нелепая смерть (при переходе проспекта прямо напротив дома) произвела на меня тогда тяжелейшее впечатление.
После «Букера» «Альбом для марок» был издан в «НЛО», сейчас я исполнила свою давнюю мечту переиздать том блестящего переводчика, поэта, мемуариста, прозаика и оригинального мыслителя в нашей серии «Предметы культа».
«Чем важна эта книга?» — задаёт вопрос автор прекрасной рецензии Владимир Березин. Она «даёт возможность додумать образ прошлого». Да, именно в таком, «лоскутном», варианте создаёт единую и яркую картину мира.
«Для голоса» Маяковского / Лисицкого. Комментированное издание к 100-летию шедевра конструктивизма
Тщательно подготовленный и полиграфически сложный проект издательства «Арт-Волхонка» — репринтное переиздание самой известной книги русского конструктивизма, совместной работы Владимира Маяковского и Эль Лисицкого «Для голоса»: тексты, рассчитанные на декламацию, обретают здесь художественное выражение, соответствующее их «громкому» характеру. Это не просто переиздание: к книге прилагается подробное научное сопровождение. О проекте рассказывает готовивший книгу литературовед, специалист по русскому авангарду Андрей Россомахин.
Андрей Россомахин:
Сборник Владимира Маяковского «Для голоса», состоящий из тринадцати стихотворений, — книга-регистр, сконструированная выдающимся художником Лазарем (Эл / El) Лисицким и вышедшая в Берлине под маркой ГИЗа весной 1923 года. Эту книгу можно признать самой знаменитой книгой русского конструктивизма и одной из самых известных в мире книг классического авангарда. Это — книга-концепт, книга-манифест, программная работа мастера: средствами набора и вёрстки новаторски решена не только утилитарная задача оформления конкретной книги, не только продемонстрированы новые типографические возможности воздействия на читателя, но и декларирована интерактивная визуальная книга будущего (то, что позднее сам Лисицкий назовёт биоскопической книгой).