Культура | Взгляд
Боги дождя и судьбы
Такая новость: на аукционе в Пекине китайская картина, написанная Фу Баоши в 1954 году, продана пожелавшему остаться неизвестным китайскому коллекционеру за сумму, равную 35 млн долларов
Наш разговор вообще-то о том, что происходит с китайской культурой, или, точнее, что такое пробуждение державы. Но сначала давайте отвлечемся на разговор о деньгах. Кому-то, возможно, кажется, что великое искусство в деньгах не оценишь, но за неимением других критериев поведение мирового артрынка довольно неплохо отражает отношение людей к шедеврам живописи и к тому вкладу, который каждая нация вносит в самое ценное, что есть у человечества, в высший смысл его существования, называемый культурой.
Итак, среди самых дорогостоящих картин, проданных в 2015 году, мы видим «Когда свадьба?» Гогена, купленную музейным ведомством Катара, видимо, за 300 млн. И «Парные портреты Мартена Солманса и Опьен Коппит» Рембрандта за 178 млн, приобретенные в результате сложной сделки двух музеев с нынешним старшим из Ротшильдов. А вот — «Лежащая обнаженная» Модильяни, которую на аукционе за 170 млн купил… китайский миллиардер Лю Инянь.
Раз такое дело, просто приходится возвращаться к нашим китайцам. Когда богатый человек, китаец или кто угодно еще, инвестирует в живопись, это понятно. Он может в таковой даже не разбираться, но знать, что Гоген или Модильяни сохранят свою ценность, даже если обрушится доллар, по той простой причине, что больше таких картин никто не напишет.
Да, но китайская картина за 35 млн — это для отставших от жизни кажется многовато. На самом деле нет. Фу Баоши сегодня далеко не самый дорогостоящий художник китайской культуры. Его современник, абсолютный классик того же ХХ века — Ци Байши дороже, недавно с аукциона ушел его свиток с орлом, находившийся в собственности семьи генералиссимуса Чан Кайши, за 50 млн.
Xinhua Gallery, Qiu Zhai Art Studio
Арт-дилеры — полезные люди хотя бы потому, что заметили важную закономерность. Когда та или иная страна или цивилизация начинает расти и укрепляться в нашем мире, сокровища ее живописи становятся дороже по той причине, что их сначала начинают покупать разбогатевшие жители этой страны, а дальше, дальше начинает работать механика абсолютно глобализированного арт-рынка. Его участники видят, что «китайцы идут вверх», и присоединяются к процессу, ускоряя его: продавая и покупая все дороже.
Нечто подобное было с российскими художниками, когда в Лондоне новые русские начали покупать друг у друга Айвазовского. Правда, до сих пор «средний» Айвазовский не превышал полмиллиона долларов. Посмотрим, что произойдет сейчас, когда в Москве скоро покажут настоящие шедевры классика, хранящиеся в его доме-музее в Феодосии. Или что будет, если на каком-то аукционе всплывет Валентин Серов — после того как публика высадила в новой Третьяковке двери, прорываясь на его выставку.
Современная китайская живопись побила мыслимые и немыслимые рекорды арт-рынка в последние 10–20 лет: все китайцы скопом (точнее, те, кто пробился в категорию коммерческого искусства) подорожали процентов на 300
Умные арт-дилеры давно заметили еще одну закономерность: рост нации (и рост стоимости шедевров ее культуры) закачивает деньги в ее искусство в целом, искусство живое и современное. Это начало происходить в России в начале века, замедлилось в кризисные периоды, в Китае, кстати, такие же колебания; сейчас вроде бы рынок снова оживает… В общем, вслед за классиками по всему миру дорожают картины живых и веселых художников, в том числе и просто потому, что они — русские. Или, допустим, китайцы.
Современная китайская живопись — особый случай, она побила мыслимые и немыслимые рекорды арт-рынка в последние 10–20 лет: все китайцы скопом (точнее, те, кто пробился в категорию коммерческого искусства) подорожали процентов на 300.
Вот как это происходит: есть «парижский китаец» Джек Лю. Никогда не догадаетесь, подойдя к его картине, какой он национальности: никаких хризантем или пагод с драконами. Начавший работать во Франции, Джек рисовал собак. Жутких псов-убийц в багрово-серых тонах, рвущих кровавые куски мяса. Почуявшие в его работах что-то родное, авторитетные новые русские не так уж давно приобретали их за 10–15 тысяч долларов (да, им торговали и в Москве, и сейчас что-то можно найти). А дальше Джек вернулся в Китай, сам стал дилером, открыл галереи не только своих работ в Пекине, Чунцине, Шанхае и т.д., и сейчас каждая его картина «стоит» минимум 100 тысяч.
Или также промелькнувшая в Москве Лянь Хуа. Опять никаких драконов и пионов, не тушь, а масло, как у Джека Лю. Она пишет… дебилов, чаще женского пола. Я видел ее абсолютно гениальную работу: толстая молодая китаянка с характерным лунообразным лицом отдыхает. Курит, закинув голову, сигаретку; пьет красное вино; за окном — шанхайские небоскребы, под ногами обожающий ее мопсик. Мечта нового китайца на тему «жизнь удалась». Почему они у художницы дебилы? А так госпожа Лянь воспринимает новых китайцев, с их бездуховностью. Ей виднее. Но раньше ее работы тоже стоили 10–15 тысяч, сейчас также подбираются к сотне.
Бум продаж сначала классического, потом современного китайского искусства по всему миру привел к настоящему взрыву такового в самом Китае. Новые художники, галереи, рост цен, попытки вывести на международный рынок все новые имена… Это — взлет державы. Который выражается не только в спуске на воду новых кораблей или изобретении банкомата, умеющего опознавать пользователя в лицо. А еще и вот в этом. Кстати, в литературе или музыке и т.д. в Китае то же самое происходит, но это отдельный разговор.
А теперь давайте забудем наконец о деньгах и посмотрим, что же за картина Фу Баоши, приобретенная за 35 млн. Это свиток трехметровой ширины, техника — цветная тушь. Интересна эта работа тем, что она могла быть сделана 300 или 500 лет назад, чистая классика, но постепенно понимаешь, что ее мог создать только человек из наших времен. Выражение лиц, повороты головы, что-то неуловимое в композиции… Примерно то же было с классиком Ци Байши, который вроде бы работал по заветам предков, но его абсолютно современный размашистый мазок кисти, оставляющий полупрозрачные разводы туши, мгновенно опознается (и имитируется подражателями). Фу, тоже знаменитость, этот мазок не то чтобы повторяет, он вырабатывает свой, и тоже очень современный.
Картина называется «Бог дождя и великий бог судьбы». Если вам покажется, что бог дождя — женщина, не удивляйтесь, так и есть. Оба — герои «Чуских строф» первого из великих поэтов Китая, Цюй Юаня, и они то ли любят друг друга, то ли любят — и ссорятся; а что вы хотите, если одно божество задумчиво решает, сколько жить человеку, а другое тем временем насылает на человека облака и молнии…
То, напомним, был 1954-й, пятый год коммунистического режима, а у художника не было других дел, кроме как думать о любви богов.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl