Правила жизни Бернардо Бертолуччи
Режиссер, автор культовых картин «Мечтатели», «Двадцатый век», «Последнее танго в Париже». Умер 26 ноября 2018 года в Риме, Италия, в возрасте 77 лет
Я думаю, среднестатистический человек — фашист. Все мои персонажи — обычные, среднестатистические люди. Они это осознают и стесняются этого.
Еще несколько лет назад я был уверен, что «Мечтатели» — моя последняя режиссерская работа. Но после ретроспективы в MoMA писатель Никколо Амманити прислал мне рассказ. Небольшой — всего сто страниц. Я очень быстро его прочел и превратил в фильм «Ты и я». Но в тексте меня не устраивал один момент: сводная сестра-наркоманка умирает. Каждый раз, когда в книге, фильме или пьесе появляется наркоман, вы точно знаете, что он умрет в конце. Но к чему это морализаторство? Я очень хотел оставить ее в живых.
Это очень личная тема, но я обратился к психоаналитику, потому что рано начал работать — в 21. К 28 годам я уже снял три фильма и чувствовал себя некомфортно, не в своей тарелке. Так, будто я кричу во весь голос посреди пустыни, и никто не слышит меня. Во время терапии мне показалось, будто анализируют не только меня, но и мои фильмы. Фильмы — огромная часть меня, я практически не вижу разницы между нами.
Фильмы «Новой волны» были в какой-то степени наказанием для зрителей. Аудитория тяжело их воспринимала, не шла на диалог. Фильмы не вызывали вообще никакой реакции. К концу шестидесятых мне стало окончательно не по себе от этого. Мне нужен был фидбек, мне нужно было говорить с кем-то, кроме себя. Тогда я снял «Конформиста», «Последнее танго в Париже» и так далее. И наконец почувствовал нечто новое: их наконец-то приняли и признали.
Я никогда не отрицал, что кино — мое топливо. Правда, сейчас ситуация изменилась. Американские сериалы — кажется, я посмотрел все… Мне очень нравится «Рубикон»: люблю вот эту медленную съемку прошлых лет, когда камера снимает задумчивых, бездействующих людей, фокусируется на лицах, — и ничего больше не происходит. Сейчас все иначе: заканчивается действие — меняется кадр. По-моему, даже мои теперешние фильмы динамичнее предыдущих. А сериалы сохранили магию старого кино — это очень приятно.