Была цель дожить до вечера и не покончить с собой: как я победила созависимость
Нездоровое ощущение, когда без любимого человека ты будто не можешь дышать, знакомо, увы, многим. Причины у созависимости разные, но одинаково пагубные. Наша героиня по имени Лана рассказала, как выпуталась из этих цепких лап раз и навсегда.
В детстве я никогда не чувствовала себя дома в безопасности. Отец был буйным алкоголиком, а мать — вспыльчивой и критикующей. Если папа не пил, то много играл в компьютерные игры: я часто садилась рядом, пыталась вовлечь его в диалог, но сделать это получалось редко. Отец хоть физически и находился рядом, эмоционально был бесконечно далеко от меня.
Папа никогда хорошо не зарабатывал, и кормильцем в доме пришлось стать маме, поэтому я ее практически не видела — максимум по вечерам и в выходные. Но и тогда она обычно занималась бытом — готовкой, стиркой, уборкой. Я старалась не мешать, так как мама могла легко вспылить.
Насилие в моей семье было нормой. Частое явление: отец напивался, и они с мамой дрались. Но только физическим насилием дело не ограничивалось: эмоционально в нашей семье все друг друга подавляли. Если мы с мамой ругались или я выражала свое несогласие, меня наказывали бойкотом. Мать могла не разговаривать со мной по нескольку дней, а для ребенка это невыносимо. Как правило, я шла мириться первой, невзирая на то, виновата я или нет.
Меня часто сравнивали с другими детьми, критиковали, обесценивали мои успехи или вообще не интересовались ими. Когда с тобой так поступают родные люди, это становится нормой. Так во мне развилось угодничество: хорошим поведением, юмором и покладистостью я пыталась завоевать любовь мамы и папы.
Никому не нужна
Когда мне было 12 лет, родители наконец-то развелись, но тогда я испытывала чувство вины из-за этого, считая, что была недостаточно хорошим и послушным ребенком, чтобы спасти семью.
Со сверстниками отношения тоже не клеились: до 14 лет я много дралась, потому что не всегда могла объяснить что-то словами. Я росла вспыльчивой, во мне было много боли, поэтому любая критика воспринималась мной как прямое нападение, и я давала отпор физически.
В школе я была аутсайдером, подвергалась буллингу как со стороны сверстников, так и некоторых учителей. Уже сегодня я понимаю, что у меня была типичная психология жертвы: я будто носила табличку «Пни меня», что люди охотно и делали.
Школу я ненавидела и после 9-го класса продолжила обучение в колледже. Учителя, гнобившие меня, считали, что это хорошее решение. Они открыто говорили, что из меня ничего не выйдет, я выйду замуж за алкоголика, рожу 10 детей и буду перебирать свеклу в ближайшем супермаркете. Эти голоса до сих пор звучат в моей голове, хотя год назад я защитила магистерскую диссертацию и какое-то время жила в Штатах.
Дела сердечные
Красавицей я никогда не была, но всегда была веселой и интересной девчонкой. Со мной часто хотели дружить, но не встречаться, поэтому я выстраивала романтические отношения в основном с теми, кто выбирал меня. Случалось, что мне удавалось добиться внимания понравившегося парня, но это было недолговечно. И вскоре, боясь быть отвергнутой, я уже не выступала инициатором каких-либо романтических встреч.
Мои первые созависимые отношения начались, когда мне было 16 лет. На первый взгляд парень мне вообще не понравился: ему было почти 18, он состоял на учете в полиции за причинение тяжких телесных повреждений в драке, жил отдельно от отца и матери, воспитывался бабушкой, которая частенько его колотила. В общем, он тоже был жертвой и созависимым. Назовем его Ж.
Чем больше мы общались, тем сильнее я чувствовала наше родство. В конце концов меня перестал интересовать окружающий мир, друзья, учеба. Я прогуливала колледж, лишь бы быть рядом с ним. Ж. стал центром моей жизни: в разлуке я сходила с ума от тоски по нему, звонила, писала, плакала. Это было безумием. Я полностью растворилась в человеке.
Мы начали ругаться. Причиной ссор часто становилась я: мне хотелось его спасти, исправить, сделать лучше, так как он не учился и не работал, жил на пособие по потери родителей, которые были лишены родительских прав. Нашу пару содержала я. Спасение «утопающего» было для меня нормой: всё свое детство я видела, как мама спасает отца от алкоголизма.
Мы были вместе 3 года, которые сопровождались эмоциональным хаосом, отсутствием денег и постоянным решением его проблем. Я растеряла всех друзей, но отчаянно цеплялась за Ж., мне казалось, что он понимает меня лучше всех. Но чем дольше мы были вместе, тем сильнее я понимала, что это не мой человек. Увеличивалась и пропасть в интеллектуальном плане: я готовилась поступать в медицинский на клинического психолога, а он довольствовался образованием 9 классов.
Мы расставались несколько раз: мне было плохо рядом с Ж., но еще хуже без него. Это был мой наркотик. И всё-таки накануне выпускных экзаменов из колледжа я попросила взять паузу, чтобы иметь силы на учебу. Он за это время нашел другую: знал, что измены я не прощу.